Четыре дороги в будущее

Сказали мне, что эта дорога меня приведёт к океану смерти,
и я с полпути повернул обратно.

– А. и Б. Стругацкие

Не скрою, приятно было узнать, что не только я задаюсь вопросом о том, каким образом капиталистическая экономика может выйти из текущей кризисной ситуации, носящей выраженный системный характер. Ровно об этом говорит недавнее исследование консалтинговой компании McKinsey & Company; компания эта известна во всем мире, помимо собственно консультирования, в основном стратегического характера, она осуществляет различные исследования, от рынков и стран, до таких вот фундаментальных вопросов. Последние, впрочем, бывают нечасто – но данный конкретный явно перекликается с тем, что я поднимал два с половиной месяца назад, рассуждая об онтологических пределах капитализма и трех кризисах в его истории.

Здесь, конечно же, тонна оговорок. Если их не дать, то велик риск с этими рассуждениями оказаться аккурат посередине очередных разборок левых и правых. Первые, традиционно, начнут говорить о преимуществах социалистического пути и прочем "сами продадут веревку, на которой их и повесим", вторые же, опираясь на исторический нарратив, начнут доказывать незыблемость рыночных / капиталистических отношений. Это всё, конечно же, крайне увлекательно, особенно если заняться более нечем – но никак не приближает к решению имеющейся проблемы, пусть даже сугубо умозрительному, а не реализованному.

Собственно, о чем вообще речь? McKinsey & Company в качестве признаков сложившейся кризисной ситуации видят несколько параметров. Так, за последние два десятилетия стоимость активов выросла на $160 трлн. "по бумагам" (полагаю, связывают они это в том числе и с различными эмиссионными программами), при этом экономический рост был весьма вялым, имел место рост неравенства – а каждый $1, направленный в инвестиции, генерировал $1,9 долга. Последний пункт важен особо: эмпирическое суждение о том, что уже давно всякий новый доллар долга приносит заметно меньше доллара выручки (но эта выручка всё еще выше процентной ставки, под которую берется в долг этот самый доллар), получает таким образом вполне себе солидное подтверждение. Помимо того, указывается, что признаком кризиса является растущая дивергенция между темпами роста производительности труда – и роста стоимости активов, причем всех видов, и активов финансового сектора, и недвижимости, и основных фондов предприятий.

Хуже того: авторы доклада указывают, что в период ковидного беснования 2020-2021 годов соотношение долга к инвестициям еще ухудшилось, дойдя до $3,40 нового долга в обмен на $1 инвестиций. И это вполне логично, несколько умиляет лишь то, что по всему миру испугавшиеся до мокрых штанов старые элиты, устроившие жесткий удар по экономике посредством бессмысленных локдаунов, остались совершенно безнаказанными. Впрочем, это было предсказуемо – но речь сейчас не об этом.

McKinsey рассматривают четыре варианта развития ситуации. Три из них являются "плохими" – два каждый по-своему, а третий являет собой "джекпот" сильнее первого и второго, вместе взятых. Лишь четвертый можно назвать условно-обнадеживающим.  

Первый сценарий – "возвращение в прошлое", в посткризисное начало десятых годов этого века. Он предполагает постепенное успокоение текущих локальных шоков: выход Европы из рецессии, восстановительный постковидный рост в КНР (которого как-то особо не наблюдается сейчас), возможно, некая геополитическая нормализация, при этом ставки должны пойти вниз. С другой стороны, продолжается раздутие балансов на фоне хилого экономического роста, никуда не денется и рост неравенства, что имеет место и в настоящий момент. Растут цены на активы, растут и риски напряжений и вероятной жесткой коррекции, т.е. долго такая история вряд ли протянет без очередного сваливания в что-то жесткое. В целом данный вариант можно рассматривать как "базовый".

Второй сценарий – "держим темп". Если вдруг начнут расти инвестиции и снизится наблюдаемая склонность к сбережению (т.е. экономические агенты начнут не прятать деньги, а вкладывать в деятельность), то это приведет к укоренению нынешней относительно высокой инфляции (речь здесь о Европе и США). Данный сценарий имеет определенные параллели со стагфляцией 70-х годов прошлого века, пусть и с меньшим, чем тогда, уровнем инфляции. В итоге – нехватка рабочей силы, рост номинальных заработных плат, заметная инфляция, не являющаяся при этом стабильной, относительно неплохой уровень инвестиций. В целом не самый плохой вариант – хотя и рискованный.

Третий сценарий – "резать, пока не сгнило". Он предполагает длительный период высоких ставок и жесткой денежно-кредитной политики, призванной избавиться от чрезмерного количества долгов и расчистить балансы, пусть даже путем банкротств. Этот вариант, очевидным образом, менее всего нравится авторам, фактически, он означает потерянное десятилетие, т.е. провал размером в Великую депрессию. Где-то рядом могут быть дефолты и реструктуризация долгов (т.е. грабеж инвесторов в эти долги), низкая инфляция, отсутствие инвестиций, общая экономия капитала, слабый спрос – деньги будут уходить на выплату долгов, а на на спрос, поддерживающий экономику. Балансы, безусловно, будут расчищены – но, к примеру, по оценке McKinsey общая стоимость жилья в США может рухнуть на 30%. В целом богатство домохозяйств уменьшится на 20%, примерно так же, как оно было в 90-е годы в Японии – в период первого "потерянного десятилетия" в этой стране.

Четвертый сценарий – "ускорение"; да, не хватает только "перестройки" и "гласности". Идеальный "сценарий Златовласки": каким-то образом пойдет рост производительности труда, будут сильны инвестиции, пойдет активное развитие технологий и внедрение их в производственные процессы. Низкий уровень безработицы будет стимулировать фирмы двигаться в сторону цифровизации и автоматизации, инфляция будет заметна, но столь же заметный экономический рост будет удерживать ее восприятие в пределах нормы. Полностью восстановятся цепочки поставок, в развивающихся экономиках все будет хорошо, и они смогут предоставлять значимые ресурсы рабочей силы, рост будет устойчив и инновационен. Стоимость активов при этом стагнирует: капитал идет в производство, а не на рынки, балансы выправляются. В общем, все будет чудесно – но для того, чтобы это случилось, регуляторы должны дружно к этому стремиться и работать соответствующим образом.

Что здесь можно сказать?

Нет, конечно же, сценарии разложены неплохо – но, на мой взгляд, в самом подходе, обусловленном господствующей неоклассикой, присутствует фатальная ошибка. Ошибка эта заключается в предположении о фундаментальной возможности вечного экономического роста и производительности труда, что надо всего лишь сделать так, чтоб оно было – и оно будет. Увы, это не так. Эпоха активного экономического развития, эпоха экспансии капитализма в докапиталистической среде – завершена. Мир един в капитализме, в мире больше нет больших территорий, в которых есть неосвоенный спрос. А без роста спроса на конечную продукцию не будет инвестиций, не будет активного найма, не будет движения. Будет та самая стагнация, которая так пугает авторов.

Что забавно, похожий период в мировой истории уже был, и длился он несколько веков – собственно, начиная с Ренессанса и вплоть до промышленной революции. Это был период замечательного технологического прогресса – но рост производительности труда, рост экономики на душу в этот практически отсутствовал. Голландский 1% в год на протяжении пары поколений, фактически, являл собой невероятный экономический бум. Мальтузианская ловушка ограничивала рост населения, дающий фундаментальную основу для углубления разделения труда. Выйти из нее удалось только за счет активного использования сил природы, сиречь промышленности, при условии наличия достаточного спроса. Спрос этот был подкормлен сначала золотом туземцев Нового света, затем Индии,  Клондайка и Сакраменто, а затем, уже в наше время – с Бреттон-Вудской и потом Ямайской валютными системами, с активным развитием финсектора вообще и потребительского кредитования в частности. Но сейчас эти факторы уже выбраны практически полностью.

Вообще говоря, даже слегка поражает такая вера в технологический прогресс как спасение. Текущий ажиотаж вокруг AI, дронов, роботов и прочей автоматизации – уже пятый на моей памяти. Сначала были пляски вокруг сети Internet в конце 90-х годов (капитализация Yahoo! превышала ее прибыль в 1200 раз!), потом на волну после изобретения графена поднялись "нанотехнологии", следующими были 3D-принтеры, чья ниша в итоге оказалась крайне скромной, вроде печати эльфийских ушей для косплееров. Затем была крипта верхом на NFT, а где-то в 2017 году добавление слова blockchain в название компании немедленно давало иксы в капитализации. Теперь это роботизация и автоматизация, в очередной раз. Ну…посмотрим, конечно же, никто ведь не против всего этого счастья.

Важен еще один аспект. Акторы этой истории – кто? Кто, почему, как и когда будет осуществлять это движение в сторону отмеченного McKinsey "идеального варианта" (или даже какого-нибудь другого)? Кто займет соответствующую позицию? Нет, безусловно, отдельные предприниматели будут работать в этой сфере, но насколько их разработки будут более выгодны относительно привычных способов действия? Мы сейчас этого никак не можем знать. Опять же, здесь можно вспомнить "парадокс Роберта Солоу", нобелевского лауреата, который как-то заметил, что "компьютеры видны везде, кроме статистики производительности". Было это в 1987 году, расходы на компьютеризацию тогда росли на 20-25% в год – а эффект от них был меньше на полтора порядка.

Я полагаю, что будущее, скорее всего, пойдет по первому сценарию – но, вероятно, с технологиями, как и века назад. В конце концов, ковид показал, что не стоит подозревать регуляторов по всему миру в высоком интеллекте и дальновидности. Почему на сей раз должно быть иначе? С другой стороны, существенные резервы для развития, полагаю, находятся где-то в стороне организации деятельности и мышления как такового – но работать с этим, увы, тоже достаточно сложно.

Опубликовано 11.06.23 на портале Бизнес-Онлайн, Казань.