Быть или не быть… Пузырить или не пузырить

В прошлый раз в нашем еженедельном посте мы начали говорить о финансовых пузырях. Продолжим тему, благо прошлая неделя дала для нее достаточно материала.

Начнем с фактической стороны дела. В понедельник, 2 апреля, на следующий день после «дня дураков», российский центробанк принял ряд решений, направленных на смягчение регулятивных требований к банкам. В частности, были пересмотрены оценки рисков по ряду кредитных операций, подпадающих под повышенные коэффициенты резервирования с 1 июля, смягчены требования к клиентам из оффшоров и оборонпрома, также были значительно смягчены требования к ипотечным кредитам. Подробнее о решениях Банка России можно прочитать здесьи здесь.

Фактически это значит, что теперь банки смогут меньше средств откладывать в резервы по таким кредитам и пускать освободившиеся деньги в оборот, например, на выдачу новых кредитов или игру на финансовых рынках.

Вообще банковская тема оставалась в центре внимания всю неделю, а завершилось все громким аккордом на съезде Ассоциации российских банков, где представители банковского сообщества потребовали от ЦБ дополнительных льгот.

Какое отношение все это имеет к пузырям? Самое непосредственное.

Но сначала немного теории.

Наиболее известным видом финансовых пузырей являются «пузыри активов». Пузыри активов возникают в том случае, когда цена на тот или иной актив устойчиво растет вследствие дефицита этого актива. Почему возникает дефицит? Иногда сам собой, но часто – вследствие цикличности, задаваемой предыдущими кризисами.

Очень наглядно это можно видеть на примере московской недвижимости в период конце прошлого — начале нынешнего веков. К концу 2002 года на рынке недвижимости образовался дефицит предложения как следствие того, что в период кризиса 1998-99 годов новые дома не закладывались. Запас непроданного и достроенного жилья закончился, и цены резко пошли вверх, сформировав пузырь, лопнувший в 2008 году.

Но есть и другой вид пузыря: «пузырь ресурсов», который запускается вследствие избытка кредитных ресурсов. Сам же избыток кредитных ресурсов образуется, как правило, как следствие цикличности развития банковского сектора и является результатом предыдущего кризиса.

Когда у банков образуется избыток ресурсов, они всеми силами стараются образовавшийся избыток разместить на рынке, снижая требования к заемщикам и завлекая его низкими процентными ставками.

Как правило, наиболее отзывчивыми к предложениям банков оказываются простые граждане, поэтому пузырь ресурсов растет обычно на рынке потребительского и ипотечного кредитования (в последнем случае пузырь ресурсов часто совмещается с пузырем активов – как это было на рухнувшем в 2007 году ипотечном рынке США).

Собственно, политика мировых денежных властей сегодня направлена как раз на то, чтобы обеспечить банковским системам США и Европы избыток ресурсов. Пока не очень успешно, поскольку подавляющая часть предоставляемых ресурсов идет на закрытие дыр в балансах, хотя в Штатах некоторое оживление потребительского кредитования заметно.

Почему мы в данном случае говорим о пузыре? Потому что банки попадают в крайне неприятную ситуацию, справиться с которой они могут только путем постоянного повышения ставок (в смысле азартных игр). Снизив требования к заемщикам, они встают перед угрозой роста доли плохих долгов: избежать этой угрозы можно только наращивая новые кредиты. К тому же вскоре выясняется, что рост ресурсной базы был обусловлен разовыми факторами, действие которых быстро прекращается.

Ресурсы дорожают, в то время как кредиты, выданные по низким ставкам, приносят небольшую прибыль, финансовое положение банковского сектора ухудшается. Банки вынуждены размещать все больше и больше кредитов по более высоким ставкам – то есть еще ослаблять требования к заемщикам. Угроза роста доли плохих кредитов нарастает, новые кредиты надо наращивать еще большим темпом — ну и так далее.

Мы это видели на примере subprime ипотеки в нулевые годы в США (с одновременным ростом спроса на «секьюритизацию» для поддержания ресурсной базы).

Собственно, все это мы и видим сегодня на примере нашего банковского сектора.

Ресурсная база российской банковской системы за три года после острой фазы кризиса (2008-2009 гг.) изменялась следующим образом:

1. Рост нормы сбережения. Резкое увеличение ликвидности за счет прироста вкладов от населения.

2. Накопление ликвидности. Банки, несмотря на то, что деньги плыли к ним, вели очень осторожную кредитную политику и старались ограничить себя от серьезного наращивания кредитования, которое в 2008 г. обернулось для них огромными объемами «токсичных активов». Да и заемщики проявляли осторожность, а кроме того, многие из них и без того были по уши в долгах.

3. Возобновление агрессивной кредитной политики. Массовая выдача новых кредитов, рефинансирование старых. На фоне большого числа вновь выданных кредитов существующие на балансах банков «токсичные активы» потерялись, и банковская статистика с виду очистилась от негатива. Однако истинные проблемы на самом деле никуда не ушли. Просроченные кредиты не перестали существовать: на фоне вновь выданных они просто поблекли, за счет уменьшения их доли в общем кредитном портфеле. При этом кредитные портфели росли преимущественно за счет потребительских и ипотечных кредитов.

4. Стабилизация и снижение нормы сбережений. Замедление темпов роста вкладов. Повышение стоимости привлекаемых ресурсов. Дефицит ликвидности, снижение темпов роста кредитования, рост доли плохих долгов.

Сегодня российская банковская система находится на входе в четвертый этап.

Это обстоятельство отметил, в частности, глава ВТБ Андрей Костин: «Проблема ликвидности по-прежнему остается, потому что есть ряд факторов, которые негативно сказываются. Во-первых, у нас с начала года пошел дефицит госбюджета. Если брать депозиты населения, то оно меняет свою поведенческую линию: если в годы кризиса люди накапливали на «черный день», то сейчас расслабились и, в общем, начали больше тратить, поэтому с начала года мы не наблюдаем роста депозитов в банковской системе».

При этом следует учесть еще одно обстоятельство, а именно, зависимость нашего банковского сектора от зарубежного финансирования.

В первой половине 2011 года найти деньги за рубежом было достаточно легко: США осуществляли QE-2. Этот период совпал с активной фазой роста пузыря, который получил неплохой разгон. Летом программа QE-2 была завершена, а в Европе разразился долговой кризис. Внешние рынки оказались закрыты. Начался отток капитала, и ситуация с ликвидностью обострилась. Сейчас, после реализации европейской программы LTRO, внешние рынки опять открылись, но все понимают, что это ненадолго. А если американский Федрезерв в скором времени не начнет QE-3, то возможности получить ресурсы из-за рубежа будут незначительными.

Как бы то ни было, но вхождение в четвертый этап совпало с открытием зарубежных рынков, что позволит еще на некоторое время отложить нарастание проблем банковского сектора.

Но оно неизбежно. Банкиры это понимают, и поэтому начали активно давить на Центральный банк. Население денег не дает, значит их должен дать ЦБ, на как можно более длительный срок (А.Костин настаивает на трехлетних кредитах).

Что делать в такой ситуации Центральному банку? Вопрос, который постоянно занимал в свое время А.Гринспена. Пузырь уже есть. Плохие займы уже выданы. Не поддаваться давлению – значит спровоцировать банковский кризис, замедление экономического роста, а возможно, даже и рецессию. При этом все будут понимать, чьих рук это дело, и кто за это должен отвечать.

Поддаться давлению? Пузырь еще некоторое время будет расти, но когда он лопнет, то кризис будет гораздо более глубоким. Но зато его можно будет списать на обстоятельства, избежав личной ответственности (Гринспену вообще повезло – он еще до кризиса успел уйти в отставку).

Так вот, что делать? Создать кризис своими руками, или положиться на волю случая: вдруг пузырь сам как-нибудь рассосется, кто-нибудь умрет (шах, осел или хотя бы я сам уйду спокойно на пенсию), мировая экономика вдруг восстанет ото сна, США нападут на Иран.

По-человечески понятно, что второй вариант подавляющее большинство людей сочтут более предпочтительным.

Вот и российский ЦБ поддается. То тут, то там. С.Игнатьев уже пообещал, что масштабы предоставления банковской системе ликвидности будут увеличены.

Прав он или нет, судить не нам. Наш ЦБ ничем не отличается от своих зарубежных коллег и более того, берет с них пример. ФРС уже долгие годы искусственно поддерживает пузырь в своей банковской системе, ЕЦБ и Банк Китая также следуют схожей политике. И никто из них не собирается изменять своим принципам и прекращать дуть пузыри.

Результат такой политики понятен. Один раз поддавшись давлению, руководство Центрального банка становится объектом непрерывного шантажа со стороны банкиров. А что оно может ответить? Отступив один раз от твердой линии, оно (руководство) утрачивает способность вести собственную политику и вынуждено идти на поводу у банков, раздувающих пузырь ради своего спасения.

При этом банкиры получают прекрасную возможность выступать как бы в защиту не своих личных, а общественных интересов. Это они за счет кредитов обеспечивают рост экономики и благополучие граждан. А ЦБ, мешая банкирам, выступает как враг общественного благополучия. Прошедший съезд Ассоциации российских банков показал, что представители банковского сообщества отлично освоили такого рода риторику.

Обратим внимание еще на одну деталь. В последнее время в аналитических документах, выпускаемых банками, все чаще ставится под сомнение способность денежных властей уложиться в целевой показатель инфляции в 6%. Появились прогнозы разгона инфляции во втором полугодии этого года, причем подается это таким образом, что, мол, ничего страшного в этом нет, а заложенные нормативы изначально были невыполнимыми.

Вездесущий Goldman Sachs тоже выступил с предупреждением, что целевые установки ЦБ вряд ли будут выполнены – по причине того, что ЦБ поддается лоббизму банков, в первую очередь, крупных госбанков.

А дальше, мы думаем, будет еще интереснее. Но об этом в следующих материалах.