Демон инфляции

Да свершится предначертанное!

– Warcraft III: Reign of Chaos

Темы роста цен на продовольственную продукцию и реакции на это российских чиновников я уже касался всего лишь месяц назад. История, напомню, проста – в середине декабря прошлого года правительство внезапно озаботилось ростом цен на сахар и подсолнечное масло, в результате чего розничные цены на эти продукты были заморожены на трехмесячный срок. Затем было заявление Счетной Палаты о том, что такая оптимизация цен, при помощи которой правительство остановило их рост на продукты, может привести к дефициту товаров. Потом пошел рост цен иных товарных позиций в продовольствии, пошли иные защитные меры, вроде экстренно выделенных субсидий, была анонсирована еще одна заморозка цен, на куриные яйца. Увы, всё это уже не могло остановить произошедшего, демон инфляции вырвался на свободу. Точнее, демоненок, он еще маленький пока, но вполне вероятен его рост, со всеми сопутствующими проблемами.

Происходит инфляция, если брать самый общий случай, по двум основным причинам. Первая из них – инфляция от нехватки. Предположим, в условном Персидском заливе происходит очередной военный кризис, возникает нарушение поставок арабской нефти (или даже риск такового нарушения) – на выходе прямая нехватка важнейшего товара, и цена на него закономерно взлетает вверх, несмотря на те или иные демпфирующие механизмы, от пошлин и до физических резервов. Далее процесс идет по цепочке: резко дорожает нефть, соответственно, дорожает логистика, из чего происходит удорожание товаров на прилавках, после чего статистическая служба фиксирует рост инфляции, а социологи – недовольство граждан.

Второй вид генезиса инфляции – инфляция от избытка, но уже не товаров, а денег. Если у кого-то внезапно появляется денег больше, чем обычно, то он, очевидно, обретает возможность заплатить за некий товар или услугу больше, причем без ущерба для своего благополучия. Иначе говоря, он формирует дополнительный спрос, на что экономика сначала реагирует ростом цен, т.е. инфляцией, и только потом, с некоторым лагом – увеличением предложения, давящим цены вниз.  Понятное дело, однократного всплеска спроса для усиления инфляции недостаточно – он должен быть достаточно масштабным и имеющим некоторую длительность. Классическим примером здесь может быть механизм эмиссионного финансирования государством своих бюджетных обязательств, то самое "печатание денег", считающееся порочной практикой, которой, впрочем, многие государства так или иначе балуются.

Надо сказать. инфляция есть такое явление, где размер имеет определяющее значение. Высокая инфляция, помимо прямого понятного воздействия на кошельки граждан, разрушительно действует на производственные цепочки в экономике. Производители на всех этапах создания некоей ценности, от добычи сырья и до упаковки конечного продукта, теряют ценовой ориентир, и, исходя из здравого смысла, закладывают в свои ценники заведомо большие числа, и в итоге процесс становится самоподдерживающимся. Средняя инфляция (условно, от 10% до 20% в год) является в целом терпимой и для людей, и для экономики в целом – при условии того, что зарплаты более-менее поспевают за ростом цен. Однако наиболее приемлемой считается низкая инфляция, находящаяся в условном коридоре в 2-4% – этот уровень и достаточно высок для того, чтобы быть далеко от обратного процесса, дефляции, и достаточно низок с точки зрения вышеупомянутых негативных эффектов на экономику и социальные настроения. И потребитель, и бизнесмен эти 2-4% как бы не замечают.

При этом дефляция, т.е. процесс снижения цен, является монстром даже более злым, чем высокая инфляция. В обывательском понимании это хорошо – цены падают, можно же купить больше. Но в экономическом смысле дефляция прямо провоцирует тезаврацию, т.е. желание хранить деньги – зачем покупать что-то сейчас, ведь завтра оно будет дешевле. Этот процесс раскручивается очень быстро, обмен денег, товаров и услуг в экономике замедляется, в пределе же все сидят на деньгах, у кого сколько есть, и никто никому не платит. В итоге экономическая активность уходит в пике, начинаются массовые разорения (обязательства надо выполнять, но как это делать, если товар не покупают?), и восстановить ее может быть довольно сложно и, главное, непозволительно долго.

Перенесемся из теории в нашу околоковидную реальность 2021 года. Прошлый год ознаменовался мощнейшими (в планетарном масштабе) программами поддержки спроса и экономик, хотя от страны к стране они, безусловно, были различны.  При этом эти программы, носящие, в конечном счете, эмиссионный характер – что явно видно по росту балансов ЕЦБ и ФРС США – были ориентированы и на поддержку финансового сектора экономики, и на поддержку совокупного спроса граждан, посаженных под домашний арест. И, похоже, определенное перегибание палки в этом деле все же произошло. Если ранее свежеэмитированные деньги так и оставались в финсекторе, удерживая на плаву разнообразные структуры вида too big to fail, и лишь слегка просачиваясь в реальный сектор, то теперь ситуация иная. Прежние эмиссионные программы помогли удержать мировую экономику от сваливания в штопор дефляции, но текущие прямо провоцируют инфляционный всплеск в мировом масштабе. Да, рост цен – не только российская проблема, и он дополнительно накладывается на саму сложившуюся ситуацию.

Речь об ожиданиях. Главное ожидание нынешнего времени – надежда на победу над коварным коронавирусом. Посредством вакцинации, или достижения стадного иммунитета, или же просто по протоколу "испанского гриппа" вековой давности, когда болезнь прошла по планете в три волны, после чего исчезла (вакцину от нее так никто и не сделал) – уже не особо важно. Важно то, что весь мир надеется и рассчитывает на восстановительный рост, на то, что ситуация станет как раньше, а затем и еще лучше. Но восстановительный рост экономики и заработков всегда сопровождается ростом цен, со всей неоднородностью этого процесса.

Процитирую Джеймса Д. Гвартни, профессора экономики в университете Флориды: "Узкая денежная масса, известная как M1, за последние 12 месяцев увеличилась с $4,0 трлн. до $6,8 трлн., т.е. на 70%. Для сравнения: 12-месячный рост M1 в инфляционные 1970-е никогда не превышал 10%. … Нынешняя ситуация похожа на ситуацию Второй мировой войны и её последствий… И индекс потребительских цен, и дефлятор ВВП (два показателя инфляции) росли двузначными темпами в 1946 и 1947 годах … Следующие два-три года (т.е. 2022-2024 годы), вероятно, будут аналогичными 1946-47 годам. Инфляция может вырасти до двузначного уровня".

Профессор говорит, разумеется, о США – и о вероятной двузначной инфляции именно что в США. Проблема, однако, заключается в том, что такой всплеск инфляции в США отразится гораздо сильнее в развивающихся странах. Сейчас инфляция в США составляет 1,40%, в России, по официальным данным, она равна 5,67%, но по данным холдинга Romir, который дает свою оценку, считая ее по чекам покупателей, инфляция за год сейчас порядка 11%. И это именно что за последний год в целом, в настоящее время процесс ускоряется, продовольственная инфляция, являющаяся центром всплеска, вскоре уступит это место импорту. Связано это, к примеру, с резким удорожанием стоимости контейнерных перевозок: в прошлом году она резко упала, но сейчас, на восстановительных ожиданиях, она столь же резко восстанавливается, за последние месяцы она более чем утроилась. Фактически, мировой короновирусный шок и экономические меры помощи привели к той самой разбалансировке торгово-производственных цепочек, что неминуемо отразится и уже отражается на ценах конечных товаров по всему миру.

Это, впрочем, цветочки. Ягодки могут оказаться в социальных последствиях. Индекс продовольственных цен FAO (департамент ООН, ответственный за мониторинг планетарной ситуации с продовольствием), рассчитываемый в долларах США, вырос в феврале на 2,4% м/м и 16,7% г/г. Годовые темпы роста оказались максимальными с августа 2011 года! Это, подчеркну, темпы роста индекса, а не сам индекс, но и его текущее значение в 116 пунктов является максимальным с 2014 года. На очереди иные пики: 2008, 2013, 2012 годов и абсолютный пик 2011 года с результатом 131,9 пункта. При этом в 2011 году пик был обусловлен не экономическими мерами, но климатической ситуацией: 2010 год был очень щедр на климатические аномалии и неурожаи по широкому спектру сельскохозяйственной продукции. Это и привело к ухудшению доступности продовольствия, а через это – и к череде волнений, прошедших от Алжира до Корейского полуострова, и получивших название "арабская весна". Для Ливии, Туниса и Египта она, напомню, закончилась сменой правящих режимов. Увы, экономика этих стран оказалась хрупка, а запасы у жителей невысоки, что в итоге и дало триггер таких социальных трансформаций. Отмечу, что для России динамика этого индекса, пересчитанного в рубли по среднему курсу за месяц, выглядит еще более опасно, с результатами 2,3% м/м и 35,6% г/г, что является пиком с сентября 2015 года. И это, повторюсь, не конец, инфляционное давление только разворачивается. Достаточно сказать, что по итогам февраля индекс ISM Manufacturing (индекс работы промышленности) в США составил 74 пункта, что есть максимум с 2004 года, а буквально несколько часов назад Сенат утвердил законопроект о помощи экономике в размере $1,9 трлн. Доброе американское государство даст своим гражданам еще по $1400, со всеми вытекающими, от инфляции и до восстановления фондовых рынков, пошатнувшихся в последние дни.

Если говорить о ситуации в целом, то я не думаю, что дело дойдет до гиперинфляции где бы то ни было, но тряхнуть мировую экономику все это может крепко, и более хрупким развивающимся экономикам достанется сильнее. Что тут скажешь? За всё нужно платить. И за локдауны, и за эмиссию.

Опубликовано 07.03.21 на портале Бизнес-Онлайн, Казань.