2021: тренды

И уносят меня, и уносят меня
Пророча ужасный конец
Четыре коня, эх, четыре коня
Смерть, голод, война и [censored]

– Тикки Шельен

Ушедший год показал со всей отчетливостью, что давать сколько-нибудь длительные (хотя бы от полугода) экономические прогнозы есть дело совершенно бессмысленное. Человечество показало, что готово, узрев неопределенную изначально угрозу, немедленно (посредством накопленных культурных кодов) воспринять ее как абсолютную и, не побоюсь этого слова, экзистенциальную – и через это пинками загнать экономику под замок. Производство и обмен товаров и услуг есть важнейшая часть общего пульса планетарного социума, но именно этот пульс был зажат в тиски коронавирусных ограничений разной степени жесткости, и последствия этого придется расхлебывать еще долго. Соответственно, никаких прогнозов – что неприятно, ибо нарушает традицию темы первого текста каждого очередного года. Вместо этого я попробую перечислить экономические тренды наступившего года, с некоторыми комментариями к таковым.  Тоже, в некотором смысле, похоже на прогноз.

Во-первых, нельзя не отметить ключевой тренд 2021 года – продолжающуюся политику раздачи денег основными мировыми центробанками. В ход идёт все – программы выкупа активов старые, получающие новую жизнь, программы выкупа активов новые, принимаемые с большой помпой и надеждами. Сюда же стоит добавить уже начавшуюся кое-где (в Европе, например) прямую монетизацию государственных долгов – посредством выкупа гособлигаций за счет средств, эмитированных ЕЦБ. Подчеркиваю еще раз, прямую монетизацию – т.е. без использования в качестве посредника финансового сектора, который покупает правительственные бумаги, после чего немедленно относит их в ЕЦБ и продает их там. По этому же ведомству идет продолжающаяся денежно-кредитная политика – удержание сверхнизких (и это еще неплохо!) и даже отрицательных процентных ставок.

Фактически, можно говорить о том, что деньги лились и будут литься рекой – большей частью зависая в планетарном финансовом секторе, в меньшей же степени – просачиваясь в реальный сектор, в основном – посредством различных мер поддержки экономики и поддержания штанов населения. Второго будет больше: проще тем или иным образом раздать сколько-то денег людям (и получить в обмен их лояльность), чем возиться с пострадавшим сектором услуг, средним и особенно малым бизнесом, т.е. с самой возможностью работать и зарабатывать. Из этого, на самом деле, можно сделать далеко идущие выводы – но это уже совершенно отдельная история, которую еще надо осмыслять. Достаточно сказать, что такая ДКП напрочь убивает склонность к сбережению – в чем смысл накоплений, если процентный доход никакой, а для текущего потребления можно взять кредит с нулевой или даже отрицательной ставкой?

Из первого тренда органически вытекает второй: мы, скорее всего, увидим продолжение роста цен подавляющего числа финансовых активов (включая чисто спекулятивные, вроде берущего высоту за высотой биткойна), основных фондовых индексов, производных финансовых инструментов, и т.д. и т.п. Деньги, повторюсь, льются рекой, а в дополнение к этому любая экономическая проблема воспринимается через призму подхода "чем хуже, тем лучше – у нас будет новая программа стимулов". Соответственно, рост цен на активы становится неизбежным, хотя бы затем, чтобы на повышении курса взять ту прибыль, которая ранее (когда "капитализм не был испорчен") поступала в карманы как инвестиционная доходность.

Продлится это веселье до тех пор, пока регуляторы не начнут подворачивать краны с даровой ликвидностью – не начнут сворачивать эмиссионные программы, повышать ставки, а также прекращать реинвестирование денег, получаемых при погашении бондов. С этим, как обычно, смешно – так, большинство голосующих членов FOMC (правление ФРС США) считает, что ставки надо повышать, "но не сейчас", гипотетическое повышение отложено куда-то на 2023 год. Полагаю, что к этому времени повторится ситуация середины десятых годов – ставки немного повысят, после чего экономика США затрясется с риском свалиться в рецессию с безработицей и падением доходов населения, после чего вся история с нормализацией ДКП будет экстренно свернута. Впрочем, до этого акта еще надо дожить.

Тренд третий – китайская история. Связано это с тем, что в конце декабря прошлого года я наконец-то увидел первый (и пока единственный) признак возможного превращения Китая в будущего гегемона. Нет, речь не о местных масштабных локдаунах и такой же вакцинации, и даже не о камланиях на экономический рост прекрасного социалистического КНР, в то время как загнивающий Запад продолжает старательно загнивать. Я утверждаю, что единственным признаком грядущей смены гегемона является переток капиталов между локациями; оставим за скобками вопрос, чем именно это обусловлено. В истории это случалось трижды – из Венеции (и Средиземноморья в целом) в Голландию, из Голландии в Англию, а из Англии в США, и сейчас я обнаружил в информационном потоке некоторые признаки перетока капитала из США в Китай, капитала не финансового (пока), но человеческого.

Связано это с явно видимым социальным расколом Америки, что прошлый год показал со всей отчетливостью, а нынешний лишь подтвердил: у одной части США героем является рецидивист и наркоман Джордж Флойд, а у другой – убитая без предупреждения негром-полицейским Эшли Бэббит, красивая белая женщина, спортсменка, ветеран ВВС США. Одним из последствий этого раскола является наметившийся исход в Китай из США людей консервативного склада – тех, кому не по душе стояние на коленях, бунты под эгидой BLM, корпоративная цензура и тому подобные прелести. Это, конечно, вполне может для того или иного конкретного эмигранта пойти по категории "шило на мыло" – положение лаовая в КНР совсем не то, что у коренного ханьца – но факт остается фактом. Поток людей наметился вполне внятно, а вместе с потоком людей – и поток их капиталов.

Тренд четвертый – медицина. Прошлый год показал, что человечество люто боится эпидемий – и что оно готово отказываться от социальных достижений прошлых веков, и даже готово щедро платить за то, чтобы иметь хоть какое чувство защищенности от той или иной биологической угрозы. Из этого проистекают две вещи. Во-первых, резкий рост инвестиций в разнообразную медицину и биотех, поскольку продукция и услуги, произведенные в этих сферах, явно будут иметь повышенный спрос, т.е. эти инвестиции имеют все шансы принести хорошие прибыли. Во-вторых, мы увидим продолжение эксплуатации "эпидемиологического" тренда; достаточно сказать, что число вирусов в окружающей среде, потенциально опасных для человека, оценивается где-то в 300 тыс. видов. Ужас, кошмар и прочее "как страшно жить" – и под этим соусом продолжится давление на мировой социум с требованиями внимания, инвестиций, принятия особых мер защиты и так далее. Коронавирусная корова, раскормленная зомби-дискурсом, будет выдоена максимально возможным образом, и этот эффект будет сильнее, чем мог бы быть, в силу продолжающейся мировой депрессии. Связано это с тем, что люди готовы платить за защиту, т.е. в наличии крупная точка концентрации потребительского спроса – и элементарная бизнес-логика диктует, что его надо холить, поддерживать и, конечно же, эксплуатировать. Сравнить это можно со страхом мировой войны полувековой давности: проклятые коммунисты с одной стороны и мерзкие империалисты с другой лелеяли свои злодейские планы – и это прямо провоцировало альянс ВПК и армии выжимать из своих социумов деньги на новые танки, ракеты, гуляй-города и боевых слонов.

Я считаю, что это – ключевые истории, которые будут определять экономическое настоящее 2021 года. Конечно же, ими оно не исчерпывается (а китайская не сильна по мощности, но однозначно требует внимания), к примеру, этот год явно будет годом триумфального шествия электромобилей, уж не говоря о разнокалиберной цифровизации (и, в меньшей степени, роботизации) всего и вся на фоне продолжающейся депрессии. Но это явно тренды не одного года, они более длительные и более глубокие. Пока же – работаем с тем, что есть, и через полгода посмотрим на ситуацию еще раз.

Опубликовано 10.01.21 на портале Бизнес-Онлайн, Казань.