О топливном кризисе

В предыдущем столетии цены на ископаемые топлива достигли экстремальных величин по причине имманентно присущей им полезности: большое количество энергии, собранной в очень эффективную упаковку. Если бы мы могли обойти производственный процесс длительностью в сто миллионов лет, мы бы снова монополизировали этот рынок.

"Sid Meier's Alpha Centauri"

Тема топлива в России, не побоимся такого слова, животрепещуща. Действительно, для огромной страны с холодным климатом вопрос топливно-энергетической безопасности безусловно является жизненно важным. Кроме того, как известно, Россия – крупный экспортёр нефти, в этой сфере народного хозяйства работает очень много людей. Неудивительно, что текущие события – рост цен и нехватка топлива – вызывают столько настороженности и тревоги.

Если рассматривать ситуацию с исторической точки зрения, то следует обратиться к рубежу 2010/2011 годов, когда за два зимних месяца, декабрь и январь, цена на зимнее дизельное топливо поднялась в среднем на 35% по стране, превысив цену бензина АИ-95 -- причём, как обычно и бывает, за дизтопливом потянулись и бензины, цена на которые подросла на 10-11% за год. Причиной этому стал рост цен на нефть, ведь стоимость её с ноября 2010 не была ниже $80 за баррель (159,5 литра); здесь следует учесть, что дизтопливо - экспортоориентированный продукт, он быстрее и существенней реагирует на изменения мирового рынка -- и зима в Европе как раз была достаточно холодной. Помимо того, фактором роста стало увеличение акцизов. Также из-за более выгодных экспортных пошлин на темные нефтепродукты предприятия сократили выпуск светлых нефтепродуктов и создали искусственный дефицит на рынке. Говорят также и о ценовом сговоре производителей.

Разумеется, происходившее привлекло к себе внимание властей – 9 февраля премьер Владимир Путин на совещании по итогам развития топливно-энергетического комплекса (ТЭК) заявил, что отдаст команду федеральной антимонопольной службе (ФАС) реагировать на любые данные о завышении цен. Эти слова не остались без внимания – весь спектр топливных компаний снизил цены на 3-10% на все виды бензинов и на дизтопливо. ФАС нарушений не нашла – нефтяники оправдались рыночной конъюнктурой и налогвой нагрузкой.

Увы, идиллия продолжалась недолго. Начиная с третьей декады апреля, дефицит бензина стал фиксироваться в разных регионах страны. Эпидемия нехватки бензина началась с Алтайского края, затем к 27 апреля коснулась Воронежской области, перекинулась в Белгород, Новосибирск, Брянск, Мурманск и на Сахалин. 28го к ним, как следует из сообщений региональных управлений ФАС присоединились Иркутская и Нижегородская области, также дефицит топлива отмечен в Кемерове. Ситуация в Москве и области напряжённая, но под контролем, аналогично в Санкт-Петербурге – и, в общем-то, конца кризисным явлениям пока не предвидится. Сообщают и о многокилометровых очередях в Алтайском крае, о "не более 20 литров в одни руки", о продаже бензина только владельцам клубных карт.

Причина, в общем-то, достаточно проста и логична. Рост мировых цен на нефть вызывает пропорциональный рост закупочных цен для нефтеперерабатывающих заводов (НПЗ), но в условиях ограниченности сверху цен на бензин на внутреннем рынке возникает желание перенаправить потоки на экспорт, что и произошло. Фактически, получилось так, что внутренняя цена бензина была заморожена для уровня цены нефти $80 за баррель при реальной цене в полтора раза выше. В итоге при $100 премия внутреннего рынка против экспорта составляла бы порядка 10%, но при текущих $120 за баррель это наоборот, дисконт в 10%. Очевидно, что в такой ситуации торговать на внутреннем рынке желающих становится всё меньше и меньше, и рост экспорта составил 67%.

При этом малые компании продолжали действовать на внутреннем рынке, опасаясь санкций власти, а крупные – Роснефть и Газпромнефть – действовали куда агрессивнее, не случайно топливный кризис начался в Алтайском крае, который граничит с Казахстаном и который снабжают в значительной степени те самые Роснефть и Газпромнефть. И на эту ситуацию наложилось плановое закрытие на профилактику двух старых НПЗ – Капотни и ЯНОСа.

Власти точно так же, как и тремя месяцами ранее, всполошились и отреагировали, на сей раз мерой воздействия оказались успешные переговоры с вертикально интегрированными нефтяными компаниями (ВИНК) о полном прекращении поставок бензина на экспорт и перераспределении этих объемов на внутреннем рынке. А для гарантии достигнутого было осуществлено резкое повышение экспортной пошлины на бензин с 1 мая. Она выросла на 44% до $408,3 за тонну с апрельских $283,9, причём ранее предполагался рост пошлины до $304 за тонну. Полного прекращения экспорта, впрочем, не будет, поскольку заключённые контракты на экспортные поставки никто не отменял. Альтернативой было разрешение повышать цены на внутреннем рынке, дабы выровнять доходность с экспортом, но в предвыборный год, да ещё на фоне посевной кампании власть на это пойти никак не могла.

Дальше возникает очень интересная ситуация. С технической точки зрения любой НПЗ можно настраивать на разные доли выхода нефтепродуктов - бензина, керосина и дизтоплива, более того, заводы занимаются этим постоянно – оценивая ситуацию на рынке, они производят то, что наиболее выгодно на данный момент. Здесь следует отметить, что в России потребляется примерно 90% произведённого бензина и порядка 50% дизтоплива, остальное идёт на экспорт. Экспортная пошлина на бензин выросла, на дизтопливо и керосин не изменилась, да и нельзя её повышать, иначе подорожает экспортное дизтопливо, а его и так в стране девать некуда и надо продавать – следовательно, по логике теперь бензин приносит меньшую доходность, и его долю в выходе продукта надо уменьшать. Однако, этот путь для НПЗ также, по имеющейся информации закрыт, правительство, имея целью выправить предложение бензина, запретило менять настройки НПЗ и, предвидя следующий шаг, запретило снижать загрузку мощностей, таким образом, не оставив переработчикам вариантов действий.

На данный момент сложно сказать, как будет развиваться ситуация дальше. Нефтяное лобби весьма сильно, и им уже порядком надоела деятельность ФАС, так что здесь нельзя исключать каких-либо мер, сокращающих полномочия антимонопольщиков. Нет возможности прогнозировать мировую цену на нефть. Также не исключён вариант роста цен на заправках сейчас, чтобы потом, когда правительство в очередной раз вмешается, снизить её и отрапортовать об успехах. И на это всё накладывается предполагаемый выход в сентябре на плановый ремонт многих других российских НПЗ.

И хуже всего то, что эта ситуация сложилась сейчас, в самый разгар посевной кампании.