Статистика, ускорение и перестройка

Нужны революционные сдвиги – переход к принципиально новым
технологическим системам, к технике последних поколений,
дающих наивысшую эффективность.

– Михаил Горбачев

Уже под самый конец рабочей недели, в пятницу 17 мая, Росстат, отметившийся за последние месяцы набором рассказанных людям замечательных историй (о которых чуть ниже), выдал предварительные данные по ВВП за I квартал текущего года. Оказались они, прямо скажем, обескураживающими: унылые 0,5% экономического роста в квартальном исчислении, что ниже всех прогнозов, даже самых пессимистичных – они давали 0,8%, что и так весьма скромно. Эффект усиливается тем фактом, что IV квартал прошлого года показал рост на 2,7%. Неизбежно возникают вопросы: а что же такого произошло в российской экономике за эти месяцы, отчего она показала такое резкое торможение – и какого развития ситуации можно ожидать в будущем.

Однако прежде чем углубляться в изучение этого большого вопроса, стоит высказать три базовых суждения, которые прямо к нему относятся – и которые, если подходить строго, вообще переворачивают вверх ногами всю тему роста ВВП и производной от этого роста ситуации с доходами населения.

Во-первых, в России сама связь между доходами населения и декларируемым, рассчитываемым и предъявляемым ростом ВВП, судя по всему, является разрушенной. Речь о том, что даже если предположить, что рост ВВП страны действительно существует в природе, то в любом случае в России уже шестой год подряд продолжается падение реальных доходов населения, причём видно это не только по цифрам, которые представляет Росстат, но и по иным исследованиям. Другими словами, рост где-то, может и есть – только для объёма денег в карманах граждан он не несет ничего позитивного.

Во-вторых, стоит вспомнить, что в России засекреченным является примерно 4,75% от ВВП. Эти цифры не детализованы, не расписаны, их невозможно проверить. Большой секрет и такая же большая государственная тайна – которым вроде как надо верить. Всё бы ничего, любое государство имеет право на свои тайны, но 4,75% – это действительно много. При этом хуже всего то, что на фоне этой черной дыры декларированным размером в двадцатую часть экономики все эти движения в 0,5% - 1% - 1,5% и тому подобное попросту теряются. Какое значение имеет 0,5% – если в системе присутствует принципиально непознаваемый, находящийся за горизонтом событий блок, про который ничего достоверно не известно и который явно в разы больше этих имеющихся чисел? Увы, никакого, поскольку фактор неопределенности слишком велик.

В-третьих, здесь стоит вспомнить про игры Росстата с пересчетом статистики. Так, ещё в самом конце 2018 года это ведомство (напомним, теперь не являющееся независимым, а подотчетное министерству экономического развития) пересмотрело данные за 2016 год, в результате чего предполагавшийся ранее годовой спад в -0,2% внезапно превратился в рост, размер которого составил 0,3%. Следующий акт пересчета произошел в начале апреля этого года, когда оказалось, что ситуация в экономике вроде как гораздо лучше, чем предполагалась ранее. Тогда и были явлены цифры в 2,7% роста в IV квартале прошлого года, также были пересмотрены вверх цифры роста во II и III кварталах. Этому было найдено "объяснение" – заметно улучшившаяся картинка в строительстве и обрабатывающей промышленности, и этому всему предполагалось поверить.

К счастью, во всей этой ситуации Росстат не является монополистом, не только он даёт статистические данные, источников различных довольно много, и для понимания происходящего имеет смысл знакомиться с ними всеми, составляя таким образом некоторую информационную суперпозицию, с которой уже и работать дальше, делая те или иные выводы о состоянии российской экономики. Так, хорошим ориентиром служит индекс менеджеров по закупкам (PMI): показатель индекса выше 50 свидетельствует о росте экономики, ниже 50 о спаде – и, самое главное, за годы использования этого индекса уже составлены примерные таблицы соответствия между значением индекса и показателем изменения экономического состояния. Собственно, именно поэтому пересмотренный Росстатом рост ВВП во II-IV кварталах является несколько сомнительным – он слабо коррелирует с PMI.

Далее, весьма интересную информацию даёт исследовательский холдинг "Ромир". Индекс среднего чека, рассчитываемый холдингом, прямо говорит о потребительском поведении граждан РФ: снижение чека указывает на возможное сокращение потребления и повышение склонности бегать по магазинам, изыскивая более низкие цены, акции и тому подобные способы сократить затраты, тогда как повышение его (понятное дело, речь идет о показателе, очищенном от сезонных эффектов) свидетельствует об обратном.

Кроме того, существует отчетность от ЦБ, ФТС, ФНС и прочих ведомств. Безусловно, они имеют свою специфику: ФТС сообщает об актуальных показателях экспорта и импорта, валового и по отраслям, ФНС радостно рапортует о том, что налоговые сборы в прошлом году выросли на 30% в федеральный бюджет и на 23% – в консолидированный. В свою очередь, ЦБ сообщает об оттоке капитала, который по итогам 4 месяцев этого года практически удвоился относительно 2018 года, составив более $34 млрд., а параллельно выяснилось, что иностранные инвестиции упали до минимума за 10 лет. Деньги уходят из страны, поскольку их владельцы не видят внутри достойных точек приложения капитала, точек, приносящих прибыль; при этом можно предположить, что сами такие точки есть, но имеющиеся риски всех видов и сортов делают возможность инвестиций сугубо призрачной.

Наконец, иногда появляются и более фундаментальные вещи. Таковую совсем недавно, опять же в начале апреля, выдал Росстат; история эта, в целом, уже прошла, но к ней всё же стоит вернуться. Это исследование потребительской ситуации домохозяйств, сделано оно было методом прямого опроса, данные были получены от 60 тыс. домохозяйств во всех регионах страны. Картина, в целом, получилась удручающая – люди с трудом сводят концы с концами, почти 80% семей испытывают затруднения с тем, чтобы приобрести необходимый минимум товаров и уложиться в сумму семейного дохода, половина не может позволить себе неделю отпуска вне дома, а 35% не в силах приобрести каждому члену семьи две пары подходящей по сезону обуви. Цифры эти вызвали шок; Кремль же устами президентского пресс-секретаря Дмитрия Пескова назвал эти данные "академическими".

Стоит отметить важный факт: это было прямое живое исследование, опрос реальных людей, а не игра с моделями, рядами, ожиданиями и тому подобной хитрой математикой. Видно также, что эти данные вполне соответствуют тому самому наблюдаемому уже шестой год сокращению реальных доходов населения, жесткому затягиванию поясов и, в целом, деградации экономической ткани страны.

Вернемся к статистике ВВП от Росстата. Всей этой ситуации придаёт нежности и умиления тот факт, что иной статистики такого рода попросту нет – и работать приходится с тем, что есть. Соответственно, если принять, что секретная доля действительно существует и действительно составляет 4,75%, рост в IV квартале прошлого года действительно был 2,7% г/г, а сейчас он действительно рухнул до 0,5% г/г – то можно предположить, посчитав "на коленке" и вычистив сезонность, что в I квартале по отношению к предыдущему экономика просела примерно на 1,5-1,6%. Иначе говоря, по текущим данным выходит, что Россия в одном шаге (одном квартале) от рецессии – несмотря на относительно высокую нефть, продолжающееся успешное (с хорошим спросом) размещение ОФЗ и тот факт, что в мире кризис ещё не начался.

Если же к приведенным цифрам по росту сбора налогов добавить то, что по итогам I квартала этого года число регистраций новых компаний сократилось на 21,9% по сравнению с I кварталом 2018 года, 181 тыс. предприятий прекратила своё существование, общее количество средних и малых предприятий сократилось на 2,3%, а чисто ИП упало на 7%, то можно высказать гипотезу, что за прошедший год государство, в своей великой мудрости, попросту съело огромный кусок частного бизнеса, а очередной комплект госкорпораций не в силах дать сколько-нибудь значимый толчок экономике, не говоря уже о деньгах в карманах людей. Более того, можно даже отметить смену самого вектора экономической политики: со стимуляции спроса (все эти повышения зарплат бюджетников до средней по региону, причём за этим уровнем должен был тянуться частный сектор), имевшей место с 2012 года, мы видим поворот в сторону экономики предложения – через траты на развитие производственной, транспортной и социальной инфраструктуры. Это, однако, не является полной реализацией подхода основоположников, Роберта Манделла и Артура Лаффера, что имело место в рамках рейганомики и тэтчеризма – к примеру, Рональд Рейган налоги снижал, а не повышал. Более всего это всё похоже на "ускорение" образца второй половины 80-х годов прошлого века, которое тоже началось заметным рывком изначально, а привело, через перестройку (контуры которой уже просматриваются – достаточно обратить внимание на Шиес, Ингушетию и Екатеринбург) известно к чему.

Но всё же история никогда не повторяется полностью, кроме того, жесткие аналогии проводить методологически неверно – рынок в российской экономике есть, она гибче и эффективней. Посмотрим за ситуацией.

Опубликовано 12.05.19 на портале Бизнес-Онлайн, Казань.