All 'bout the money

It's all 'bout the money

It's all 'bout the dum dum du du du dum

I don't think it's funny to see us fade away

It's all about the money

It's all 'bout the dum dum du-du-dum dum

And I think we got it all wrong anyway

—  Meja - "All 'bout the money"

Всё дело в деньгах. Именно так переводится название этой простенькой песенки шведской певицы Анны Перниллы Бекман, известной на сцене как Meja. Она не первая и не последняя из деятелей культуры, обратившаяся под влиянием муз к теме денег – достаточно вспомнить "The Money Song" Лайзы Минелли в "Кабаре" или "Money, money, money" шведской же группы ABBA, не говоря уж об отечественном мультфильме "Остров сокровищ". Да вот и певица Земфира совсем недавно задалась актуальным вопросом: а что такое деньги. Однако...

Впрочем, об этом позже. Но именно деньги, не абстрактные, а вполне реальные и прикладные, деньги, эмитируемые центробанками разных стран, будут лейтмотивом настоящей статьи. Но не только они. И музыка, конечно же!

You're in the army now

Ни для кого не является секретом невесёлое нынешнее положение мировой экономики. Мировой кризис, предсказанный нами в начале 2000х, стал явным и актуальным всему миру, а не только специалистам, в 2008 году – и никуда с тех пор не делся, перемещаясь по миру, как тот призрак коммунизма имени Карла Маркса.

2007й год отметился тревожными сообщениями из США, с рынка субстандартной (англ. subprime) ипотеки, там до опасных уровней вырос процент невозвратов кредитов. Финансовая система начала испытывать значительные трудности. Ставка рефинансирования ФРС США летом 2007 года составляла 5.25%, что давало достаточное пространство маневра. Начиная с сентября ФРС последовательно снижала ставку, и к началу осени 2008 года она опустилась до 2%. Несмотря на столь значительное снижение ставки и всплески энтузиазма, сопровождавшие каждый этап ее снижения, ситуация в финансовом секторе становилась все хуже. К тому же и мировые цены на нефть выросли до исторических пиков, а осенью неожиданно для многих с грохотом разорился один из крупнейших американских инвестиционных банков – LehmanBrothers. Тут-то подковёрные демоны разбалансировавшейся мировой экономики и полезли наружу.

Сейчас, ретроспективно, можно вполне определённо сказать, что на тот момент балансы Lehmanне были уж настолько ужасны по сравнению с другими игроками на рынке: JPMorgan, Citi, BankofAmerica, GoldmanSachs. До конца 2008 года банку хватило бы кредита от ФРС объёмом в $20-30 млрд. на продолжение операционной деятельности. Однако, на момент действительной и острой нужды в помощи Lehmanеё не получил, а позже, когда началась паника, ФРС щедрой рукой раздавал средства в десятки раз большие. Но – уже другим просящим.

Разумеется, власти всего мира начали активно реагировать на происходящее. С осени 2008 г. по весну 2009 г. в США действовала правительственная программа TARPобъёмом $700 млрд., представлявшая из себя скупку активов проблемных финансовых институтов; так, среди прочего, помощь в размере $85 млрд. получила страховая компания AIG– если бы этого не произошло, США бы грозил коллапс страхового рынка. 

В октябре ФРС в два приема снизил ставку рефинансирования до 1% (а в декабре до символических 0-0.25), исчерпав тем самым все имеющиеся у него традиционные возможности воздействия на финансовую систему, которая, несмотря на это, продолжала стремительно сжиматься.

Пришлось ФРС начать прямое вливание ликвидности. Основным каналом вливания стала скупка MBS(ценных бумаг, обеспеченных недвижимостью), каковой шаг был призван поддержать национальный рынок недвижимости, на котором наблюдалось стремительное падение цен. Общий объём скупок составил порядка $1,3 трлн. Помимо этого, в 2008-2009 гг. ФРС продолжала оказывать чрезвычайную помощь банкам по целому ряду программ (PDCF, TSLF, ST OMO, AMLF, CPFF, TAF, DW), некоторые из которых были внебалансовыми и нигде не отражались.

Эти меры принесли кое-какие результаты. Паника улеглась, крупных жёстких крахов более не происходило, среди инвестбанков США произошло некоторое количество M&Aопераций; так, банк Wachoviaбыл куплен WellsFargo, а разорившийся WashingtonMutualбыл приобретён JPMorganChase. Определённое успокоение ситуации позволило председателю ФРС Бену Бернанке в апреле 2009 года заявить о появлении "зелёных ростков" в экономике.

Вообще говоря, это было рановато. Однако Бернанке тут тоже не позавидуешь. В сложившейся системе экономическое поведение человека является крайне важным фактором. Человек, опасающийся будущего, "чёрного дня", совершенно не склонен к потреблению и с куда большей охотой сберегает, и такое поведение естественно. Но какой же будет рост, да даже не рост –  нормализация – на снижающемся спросе? Правильно, никакого. Соответственно, одна из задач регулятора, весьма важная – работать с умонастроениями общества, убеждая его всеми доступными способами вернуться к потреблению, привычному его уровню.

Итак, с весны 2009 года пошла пропаганда. Безработица в США на тот момент составляла 8,5%, показатель нового строительства рухнул с 1355 тыс. в 2007 году до 905 в 2008м и продолжил снижаться в 2009м, составив по его итогам 554 тыс. Вступивший в должность новый президент США Барак Обама принялся наращивать разнообразные пособия и иные отчисления на социальные нужды. Дефицит бюджета резко пошёл вверх, покрытие его шло за счёт новых эмиссий казначейских облигаций. ФРС тем временем активно выкупала MBS, а с другой стороны Атлантического океана аналогичную программу по выкупу ценных бумаг себе на баланс (объёмом в £200 млрд., ныне увеличенный до £325 млрд.) ввел в действие Банк Англии. Паровой каток эмиссии начал свой неумолимый разгон.

Всё хорошо, прекрасная маркиза!

Прошло время, наступил 2010й год. Весной его исполнилось полтора года с момента начала активного применения разнообразных антикризисных мер, люди начали задаваться вопросом – а где результат-то?

А вот с результатом оказалось не очень. Кто-то разорился, кого-то купили, кого-то, как британский NorthernRock, национализировали. Резко выросли цены на традиционный защитный актив, актив-убежище – золото. У государств выросли дефициты бюджетов, выросли показатели госдолга. Устаканились фондовые рынки, цены на энергоносители, сырьё и продовольствие подросли. Экономики некоторых развитых стран мира стали демонстрировать анемичный рост. Но никакого резкого роста, никакого рывка вверх по образцу "крах-восстановление" не было.

Тогда-то, в конце 2009 года, и стала активно распространяться концепция текущей ситуации как thenewnormal– "новой нормы". Ну, растём же! Финрынки отросли после падений, да, безработица подросла – но никакого кошмара нет, худо-бедно живём. Такая вот посткризисная норма – обусловленная, однако, ростом долгов и дефицитов.

Но здесь в игру вступила Европа.

В мае 2010 года "внезапно" оказалось, что ситуация в Греции близка к критической, забастовки, происходившие в стране ещё с февраля, стали общенациональными, в городах страны случились  беспорядки. Причиной всего этого стала плохая финансово-экономическая ситуация в стране, обилие долгов – и предложенные правительством страны планы затягивания поясов. Евросоюз был вынужден начать шевелиться, грекам оперативно организовали финансовую помощь в размере €110 млрд., а ЕЦБ принял отдельную программу по выкупу государственных облигаций проблемных стран еврозоны (Португалии, Италии, Испании, Ирландии, Греции). До июля скупки составили порядка €60 млрд, затем временно сошли на нет, баланс стабилизировался.

К лету 2010 года ситуация начала меняться и в США. Первичные обращения за пособиями по безработице достигли максимумов октября 2009 года в 460-500 тыс., рынок недвижимости просел после завершения весной 2010 года программы поддержки, продолжалось скукоживание кредита, всплеск занятости, вызванный переписью весны 2010 года, также подошёл к финалу. Относительно отрадно выглядели лишь новые заказы, что в значительной степени было обусловлено фактором низкой стоимости американской валюты – на рубеже 2009-2010 за евро давали до полутора долларов, с неспешным укреплением доллара в первой половине 2010 года. И это всё – на фоне низкой инфляции, грозящей перерасти в дефляцию.

Баланс ФРС достиг пика в $2,1 трлн. в июне 2010 года, и в дальнейшем прогнозировалось снижение этого объёма, связанное со скорой  экспирацией части составляющих его ценных бумаг. Также стал иссякать источник роста, связанный с относительно низким курсом доллара США (вообще, попытки эмиссий и иные действия в 2010 году с целью снизить курс собственной валюты и тем самым простимулировать экспортёров получили, с лёгкой руки министра финансов Бразилии Гвидо Монтеги, название "валютных войн", мы, предсказывая такую ситуацию, использовали термин "парад девальваций"), начал увеличиваться негативный торговый баланс, прекратился рост производительности труда, обусловленный увольнениями сотрудников и иной оптимизацией.

Тогда-то и начались разговоры о необходимости дальнейшей стимуляции экономики США. Она была объявлена в конце августа 2010 года и началась с ноября того же года. Программа получила название Quantitative easing ("количественное смягчение") и её объём был определён как $600 млрд. Предназначались эти деньги для выкупа на вторичном рынке американских казначеек; начиная эмиссию, Бернанке предполагал, что эти деньги пойдут в экономику США, на расширение кредитования, на стимулирование спроса. Однако реальность внесла свои коррективы.

Плоды неоднозначного подхода

Банки дружно принялись поглощать выдаваемую ликвидность. Доходности по казначейским облигациям метнулись вверх: экономические агенты не желали их держать на балансах, предпочитая чистый кэш, пришлось компенсировать это доходностью. Так, на 1 ноября 2010 года ставка годовых T-billsсоставляла 0,22%, пятилетних T-notes1,17% и тридцатилетних T-bonds4,01%; на начало июня 2011 года доходность T-Billsсоставляла 0,18% (при этом в пике рост наблюдался до 0,3%), по T-notesона 1,71% (с пиком аж 2,4%), для T-bondsэтот показатель составлял 4,24% (4,7% в пике). Трендового снижения ставок добиться не удалось, и это была дополнительная нагрузка на и так трещащий по швам бюджет США, дефицит которого составлял порядка $1,4 трлн. Кроме того, данная ситуация имела положительную обратную связь - рост ставок, отражающий опасения инвесторов, приводит к росту выплат из бюджета, а это, в свою очередь, даёт пищу для новых опасений.

Деньги вылились на рынки: цены на продовольствие, и так подстёгнутые суровыми природными катаклизмами 2010 года, ещё подросли на этой эмиссии. Также с двухмесячным лагом пошла вверх потребительская инфляция, с августа по ноябрь 2010 года составлявшая 0,1-0,2% в месяц (с сезонной корректировкой). Декабрьские и январские данные вышли куда более жёсткими - 0,4%, февральские и мартовские 2011 года - +0,5%, при этом мартовские данные без сезонной корректировки - +1%! Первый квартал 2011 года выбрал по инфляции большую часть годового двухпроцентного лимита ФРС – это уж не говоря о том, что сезонная корректировка имеет смысл в стабильной экономике, в кризисной ситуации резона в ней мало.

В итоге ситуация выглядела на тот момент следующим образом: с ростом цен на сырьё начался рост издержек для бизнеса, некоторое время они терпели, не поднимая цены на конечные товары, но затем резерв этот исчерпался. Рост цен на сырьё подействовал угнетающе на общее производство в США: рост ВВП составил в 1 квартале 2011 года +0,4% годовых против 2,3% в 4 квартале 2010. И это на фоне дешёвого доллара! Столь же низкий курс на рубеже 2009/2010 привёл, наоборот, к ускорению роста экономики - на которую тогда не давила инфляция издержек.

Отдельно следует сказать и о контроле безработицы – другой задаче ФРС. Здесь ситуация была неоднозначна: с одной стороны, она снизилась и составила 8,8%, снизился и показатель широкой безработицы U-6, составив 15,7%, а с другой – средний период нахождения в статусе безработного подскочил до 39 недель, медианный – до 21,7 недели, более того, весной 2011 года снова пошёл в рост еженедельный показатель первичных заявок на пособия по безработице.

В общем, внятного положительного эффекта для экономики США от программы QEотмечено не было. Американские банки, разумеется, нажились на дешёвой ликвидности. Хорошо подкрепилась ликвидностью и Европа. Однако, это всё не давало ответа на больной вопрос: значимого роста нет, что же делать дальше?

Twist and shout

Июль 2011 года ознаменовался бушевавшей в США кампанией по повышению потолка госдолга, за которой с неослабевающим интересом следил весь финансовый мир. Соглашение было достигнуто едва ли не в последний момент; а после этого произошло интересное – наметившее пути для США в решении вопроса о дальнейших действиях.

Разумеется, речи о немедленном включении очередного раунда QEне шло. Против очередного раунда высказывались трое из десяти голосующих членов Комитета по открытым рынкам (FOMC) – Чарльз Плоссер, Роберт Фишер и Нараян Кочерлакота. Более того, эти трое были крайне раздосадованы решением FOMCот 9 августа оставить ставки ФРС "до середины 2013 года" на сверхнизком уровне, в коридоре 0-0,25%, они считали, что уже пора начинать монетарное ужесточение. Также это действие вызвало бы на тот момент шквал возмущения из стана республиканцев; только-только, после ожесточённых баталий, утрясши ситуацию с потолком госдолга было бы неразумно разворачивать политическую войну вновь.

Кроме того, ФРС вполне отдавала себе отчёт в том, что положительный эффект от очередного раунда QEбудет невелик и краткосрочен. А коли так – то не лучше ли приберечь его, как резерв главного командования, до тех времён, когда он будет более критичен?

Интересным же событием, давшим новое направление ходу мыслей американских регуляторов, стало решение о снижение рейтинга США с высшего уровня на одну ступень агентством S&P, да ещё и с негативным прогнозом.

Реакция рынков не заставила себя долго ждать – они испугались. Просели ведущие индексы, рванули вверх показатели доходностей облигаций проблемных стран еврозоны, двинулсь вверх стоимости страховки от дефолта этих стран (т.н. CDS). Капитал побежал в казначейские облигации США, значительно снизив доходность по ним – и облегчив, таким образом, ношу американского бюджета.

В США не могли этого не заметить – и не сделать соответствующих выводов. Выводов о том, что QEпозволяет решать проблемы не столько США, сколько их геополитического партнёра-конкурента, Европы.

Начиная со второй половины августа 2011 года начинает меняться информационный фон. Исчезает риторика "количественного смягчения". США выражает недовольство работающими на территории страны европейскими банками и высказывает пожелание большей независимости для этих филиалов, дабы те оперировали своими капиталами именно в США. Тем временем в Европе начинает нарастать невесёлое понимание того, что они теперь остались один на один со своими проблемами. ЕЦБ, особо это не афишируя, выкупает с рынка облигации Италии, Испании и Греции, имея целью сбить их доходность, затем придерживает эти операции, поняв, что это может вызвать инфляцию во всей еврозоне, при этом объёмы скупки были очень значительны – за полтора месяца с середины августа по конец сентября было скуплено бумаг на €75 млрд.

Тем временем в США стали готовить новую программу стимуляции, более ориентированную на национальную экономику. Таковой программой стала т.н. "операция Twist", инициированная в сентябре 2011 года и продолжающаяся до сего момента. Суть её заключается в определённого рода обмене краткосрочных облигаций, находящихся на балансе ФРС США, на долгосрочные. Под продажу попали облигации с дюрацией 2-5 лет, под скупку – с дюрацией от 6 до 30 лет, объём программы был определён в $400 млрд. Подобная операция проводилась в США в 1961 / 1962 годах.

Разумеется, рынки припали, и их можно понять – вот печаль, эмиссии-то не будет. Упали и национальные валюты стран по отношению к доллару США. Упали доходности американских казначейских облигаций, что свидетельствует о том, что капитал со всего мира ринулся в США как в пресловутую тихую гавань.

А вот относительно долгосрочных итогов этой программы всё оказалось куда более любопытно.

Во-первых, принятие её дало ясный сигнал всем заинтересованным лицам, что США будет фокусироваться на себе и своих проблемах.

А во-вторых, финансовый смысл этого решения заключался в стимулировании спроса на долгосрочные бумаги, подняв их стоимость и снизив доходность, таким образом облегчив в долгосрочном плане бюджетные сложности. При этом рост ставок на краткосрочные облигации должен был привести к увеличению объёмов их покупки инвесторами, что весьма необходимо США для рефинансирования долгов и закрытия дыр в бюджете. Побочным эффектом было бы вымывание капитала из других активов, в частности, европейских долгов – что ещё больше помогло бы США.

Однако не всё прошло по этому плану. Осенью и зимой 2011 года на фоне европейских проблем показатели доходностей долгосрочных бумаг действительно припали, однако к настоящему моменту они практически те же, что на момент начала операции "Twist".

А вот Европе, оставшейся без американской эмиссии, пришлось разворачивать свою.

Интерлюдия: The flower of carnage

Да, речь сейчас пойдёт о Японии. Банк Японии также не остался в стороне от бушевавших в мире эмиссионных программ.

Масштабная программа скупки активов цетробанком началась в Японии позже всех, в октябре 2010 года. Она подразумевает два главных направления: выкуп активов и поддержка банков/фондов путем фондирования под низкие процентные ставки.

Под выкуп активов подлежат:

— Государственные облигации JGB, которые существуют долгосрочные на 2, 5, 10 лет – и  краткосрочные векселя дюрацией до года. Текущий лимит выкупа JGB составляет ¥19 трлн. или $230 млрд. для долгосрочных облигаций и ¥4,5 трлн. для векселей. Итог в сумме ¥23,5 трлн. или примерно $295 млрд.

— Корпоративные бумаги и бонды, здесь лимит ¥5 трлн.

— Фонды ETF и ипотечные структуры J-REITs. Лимит ¥1,5 трлн.

Всего по всем позициям выходит ¥30 трлн. А в самом начале программы (октябрь 2010) лимит выкупа был лишь ¥5 трлн.

Что касается фондирования, то оно представляет из себя в среднем 10-12 аукционов в месяц по ¥800 млрд. (около $10 млрд.) каждый по краткосрочному (3-6 мес) кредитованию банков под ставку в 0,1%. Текущий лимит составляет ¥35 трлн – что есть около $435 млрд.

Суммарного вливания ликвидности по обоим направлениям на февраль 2012 было ¥10,9 трлн. по выкупу активов и ¥33,5 трлн. по фондированию, всего ¥44,5 трлн. Облигаций скупили в общей сложности на ¥6,6 трлн, где на долгосрочные бонды пришлось ¥4,3 трлн.

Однако, не надо забывать и про долгосрочную программу выкупа Банком Японии казначейских облигаций страны, т.е. фактически о монетизации долга. Здесь скупки с апреля 2009 по февраль 2012 гг. составили ¥28 трлн.

Итого за без малого три года японский центробанк влил в финансовую систему ликвидности на ¥72,5 трлн., что составляет примерно $910 млрд.

Show must go on

Вернёмся к Европе.

ЕЦБ неоднократно подвергался вполне закономерной критике за политику выкупа облигаций проблемных стран Еврозоны. Монетизация долга, нарушение фискальной дисциплины – эти и подобные фразы мы слышали неоднократно. Но что ему было делать? Скупка долгов поддерживала на относительно приемлемом уровне ставки доходностей облигаций проблемных стран еврозоны, при прекращении этой политики ставки бы достаточно быстро выросли до опасных уровней, а это самоподерживающйися процесс: инвесторы бы побежали из бумаг, правительствам бы стало значительно сложнее обслуживать займы – и конечным итогом здесь видится дезинтеграция еврозоны. Допустить это – смерти подобно для ЕЦБ, поэтому он принял серьёзные меры.

Они заключались в организации аукционов по предоставлению долговременной ликвидности под среднюю ставку в 1% годовых. Прошли два аукциона – один в конце декабря 2011 (средства были предоставлены на 1134 дня), другой в конце февраля 2012 (на 1092 дня), и на них банки набрали кредитов общим объёмом чуть более €1 трлн!

Таким образом ЕЦБ проявил, скажем так, военную хитрость и обошёл критику. Самостоятельно выкупать нельзя, политики возмущаются – что ж, тогда закредитуем по уши банки, которые этим и займутся, а банки-то, понятное дело, рады дешёвой ликвидности. И, казалось бы, придумка сработала – деньги пошли на долговые рынки, ставки припали. Но – уже в середине апреля, через полтора месяца после второго аукциона, начались проблемы. Так, Италия разместила трёхмесячные облигации под 1,249% и годовые под 2,84%, при этом прошлое размещение было под 0,492% и 1,405% соответственно! В аналогичной ситуации также оказалась Испания.  Испанские десятилетние бумаги были размещены под 5,743% годовых по сравнению с 5,403% при продаже аналогичных бумаг в январе 2012 года. Одновременно выросла доходность и по двухлетним облигациям – при размещении она составила 3,463% против 2,069% на мартовском аукционе.

При повышении доходности разместила свои облигации и Франция. Она продала пятилетние облигации на сумму €2,698 млрд. при росте доходности до 1,83% с 1,78% на предыдущем аукционе.

При этом Германия разместила двухлетние бумаги под рекордно низкие 0,14% годовых, на предыдущем аукционе, прошедшем 21 марта, этот показатель составил 0,31%.

А из этого уже следует интересный вывод о том, что инвесторы не особо верят в перспективы разрешения европейского долгового кризиса, и, соответственно, они не желают рисковать, покупая бумаги проблемных стран. Они бегут в активы-убежища – которыми выступают немецкие облигации, более того, сейчас, в апреле 2012, аналогичную динамику – снижение доходности – демонстрирует другой схожий актив, а именно американские облигации. Увы, огромный навес эмитированной ликвидности не оказывает помощи экономике, не стимулирует спрос, не стимулирует кредитование, предпочитая обитать в безопасных местах.

In the future to come

Таким образом, перед нами разворачивается следующая картина. Одолженных под низкий процент денег у банков – хоть залейся. Но на экономику они не работают. При этом эти деньги рано или поздно придётся отдавать, а это значит, что полученные кредиты надо использовать. Как-то с их помощью зарабатывать. А отсюда следует, что эти потоки выльются на фондовые и товарные рынки, взметая вверх цены активов. И это, в свою очередь, крайне негативно ударит инфляционной волной по всему и без того страдающему реальному сектору мировой экономики.

Вообще говоря, то, что инфляция пока находится под относительным (вспомним безумный рост цен на продовольствие осенью-зимой 2010 года, что, среди прочего, стало одним из триггеров "арабской весны") контролем, объясняется тем фактором, что за период с начала кризиса банковский мультипликатор снизился с ~17 до вполне многолетних традиционных ~4-6, т.е. кредитная эмиссия была замещена денежной, и в результате этого замещения был в значительной степени (но всё же не полностью) нейтрализован глобальный инфляционный риск. Однако дальше мультипликатор падать вряд ли будет, поскольку это уже будет свидетельствовать о дезинтеграции мировой банковской системы. Значит, новоэмитированные деньги неминуемо выльются на рынки, поскольку деваться им более некуда.

И в этой связи особого внимания начинает требовать вопрос о возможном очередном раунде количественного смягчения в США. С достаточно высокой вероятностью можно утверждать, что если бы не кредитные аукционы от ЕЦБ, то шансов на QE-3 (считая как QE-1 первую эмиссию 2009 года, а как QE-2 – собственно QE) было бы больше. Однако имеют место и другие аспекты данной ситуации. В ноябре этого года в США состоятся выборы президента, от демократов кандидатом идёт действующий президент Барак Обама, и ему весьма желательно перед выборами показать рост экономики, соответственно, нельзя исключать определённого давления Белого Дома на ФРС, дабы те нарисовали, тем или иным образом, красивую картинку избирателю.

Если решение о QE-3 будет принято, то программа, скорее всего, будет иметь вид выкупа MBS– что поднимет их стоимость и, соответственно, снизит ставки по ипотеке, что, по замыслу, должно положительно повлиять на спрос на дома американцев и простимулировать стагнирующую на низах строительную отрасль, с её замечательным высоким мультипликатором влияния на экономику. Также нельзя упускать из виду то, что с началом года среди членов FOMCпроизошла ротация, и вышеуказанные трое ястребов (сторонников монетарного ужесточения) – Плоссер, Фишер и Кочерлакота сдали свою позицию только одному – Лэкеру, и баланс голубей/ястребов из 7/3 превратился в 9/1. Соответственно, при таких вводных принятие решения об эмиссии не будет выглядеть как раскол в ФРС. Однако определяющим здесь будет вопрос инфляции. Так, за 4й квартал 2011 года (до европейских аукционов) она составила 0%, 0,1% и 0% за октябрь, ноябрь и декабрь соответственно, а в 1 квартале 2012 года – уже 0,2% в январе, 0,4% в феврале и 0,3% в марте. Накопленная инфляция за последние 12 месяцев составила 2,7% что, конечно, выходит за целевые рамки ФРС в 2%, но всё же не на слишком много. Тем не менее, утверждать однозначно, будет QE-3 или нет, пока невозможно.

В то же время нельзя не отметить новую ситуацию, в которую попали денежные власти всего мира – и ФРС, и ЕЦБ, и прочие. Один раз (а теперь уже и не один) применив "нетрадиционные" меры денежного регулирования, они стали объектом шантажа со стороны участников рынка. Эти последние пришли к выводу, что могут проводить сколь угодно рискованную (но зато высокодоходную) политику – в критический момент центробанки обязаны будут прийти на помощь. А центробанкам регулярно является призрак LehmanBrothersкак напоминание о том случае, когда они попытались наказать финансовый институт за безрассудное поведение – и едва не получили глобальный финансовый коллапс.

Что же мы имеем в сухом остатке? Осознание того, что, несмотря на огромные масштабы эмиссиионной накачки мировой экономики, итоговая польза для реального сектора весьма невелика, и к тому же сомнительна. Веселей ему не стало. Однако и прекращать накачку тоже нет возможности – рост сменится падением и скатыванием по дефляционной спирали, чего регуляторы будут стараться избежать всеми средствами. Пока ещё это возможно. Пока есть ещё какой-то положительный эффект – так оно и будет. Но это ненадолго.

Пожалуй, теперь самое время вернуться к Анне Пернилле Бекман и вынесенной в эпиграф её песенке. Последняя строка припева в ней звучит как "And I think we go tit all wrong anyway", что можно перевести как "Думаю, всё это неправильно устроено".

Трудно с ней не согласиться.