Вперед, в прошлое

Маша, ничего не выходит:
сколько детскую коляску ни собираю,
все автомат Калашникова получается!

– Фольклорное

Истекшая неделя была на удивление богатой на отечественные (и не только) финансово-экономические известия. Так, ФРС США ожидаемо (с вероятностью под 90%) повысила ключевую ставку, в результате чего она откочевала в диапазон 1,25-1,5%. Особых изменений на рынках это за собой не повлекло, поскольку вероятность была высока – и уже заранее отыграна; интерес тут представляет разве что мемориальный аспект, поскольку данный акт регулирования является последним в каденции Джанет Йеллен, которая вскоре уходит в отставку. В свою очередь европейский ЦБ столь же ожидаемо оставил показатель ключевой ставки на нулевом уровне, подтвердив при этом текущую программу выкупа активов – но дав при этом понять, что бесконечной она не будет. Наконец, бодро отработал и российский ЦБ – введя временную администрацию в "Промсвязьбанке" и снизив ключевую ставку на 0,5% до уровня в 7,75%.

Вообще говоря, оба эти российских события были довольно-таки неожиданными – но они, к некоторому сожалению, оказались в известной тени приговора Алексею Улюкаеву, который был признан судом виновным в вымогательстве взятки и, судя по информации на текущий момент, должен будет провести ближайшие 8 лет в колонии строгого режима. Понятное дело, впереди процесс обжалования приговора, кроме того, идут разговоры о том, что приговор может быть смягчен, поскольку Улюкаев-де насквозь хворый и нельзя же так с пожилым уже человеком – опять же, госнаграды ему оставили. Это, впрочем, частности – от всей этой истории за версту несет сугубой политикой, и залезать в эти дебри не особо интересно. Первые две новости заслуживают, на мой взгляд, куда большего внимания.

Скажем сначала о ставке. Честно говоря, комментируя это решение ведомства Эльвиры Набиуллиной, сложно отделаться от ощущения, что оно было сделано в формате "нате, ешьте вашу низкую ставку". Месяц назад я писал о том, как устроен механизм работы американского регулятора и очертил набор интегрированных в эту систему сдержек и противовесов – увы, в РФ институтов такого рода и в таком количестве и качестве нет и не предвидится. Неглинная, так или иначе, довольно внимательно слушает Кремль, и вполне вероятно, что предложение более резкого, чем предполагалось, снижения, было аккуратно высказано – и прилежно услышано.

Это, понятное дело, всего лишь гипотеза – но в её пользу говорят два факта. Первым из них стоит считать неожиданность такого резкого изменения – я не припомню никого из комментаторов, кто бы говорил о полупроцентном снижении, консенсус был на 0,25%. К сожалению, в РФ отсутствует такой биржевой инструмент как фьючерс на ключевую ставку ЦБ, его наличие и торговля им позволили бы в реальном времени оценивать настроения рынка, его ожидания – что было бы полезно и самому регулятору. Конечно же, на ММВБ есть торгуемый фьючерс на RUONIA (индикативная взвешенная рублевая депозитная ставка "овернайт" российского межбанковского рынка), которая в существенной степени зависит именно что от ключевой ставки ЦБ – но это, так или иначе, уже производная второго порядка относительно самой ставки, и судить по нему о вероятной динамике действий ЦБ РФ не очень правильно методологически.

Вторым же фактором стоит считать надвигающиеся президентские выборы. Опять же, логика прозрачна: до них ещё три месяца, это не особо много (особенно с учетом январского праздничного анабиоза) – но и не так уж и мало. Соответственно, напрашивается небольшая хитрость – снизить ставку, вынудить таким образом банки снизить ставки и по кредитам, что повысит их выдачу, несколько активизирует рефинансирование – и, по цепочке, слегка простимулирует экономику, и этот позитив может подоспеть аккурат к марту, что вполне может сыграть в плюс "основному кандидату". Кроме того, ЦБ в настоящее время не ожидает резких движений на рынке нефти, а текущие её котировки находятся сильно выше базового (для ЦБ) уровня в $40 за баррель Urals, что, по возможному замыслу, позволит скомпенсировать отток капитала при прекращении carry trade и продаже ОФЗ нерезидентами. Иначе говоря, в ближайшей перспективе всё вроде бы в порядке с экзогенными факторами – можно и рискнуть. Опять же, никто не отменял, случись что, возможных экстренных мер – достаточно вспомнить резкое повышение ставки с 11% до 17% в декабре 2014 года.

Что до введения временной администрации в "Промсвязьбанке" – здесь, на самом деле, картина выглядит куда более неоднозначной по своим последствиям. Ситуация усугубляется ещё и тем, что в ноябре исполнилось 4 года с момента начала масштабнейшей чистки банковской системы, которую начал ЦБ – и этот срок, по идее, вполне можно использовать как повод осуществить оценку всей этой истории. Да, я уже неоднократно отмечал, что эта чистка за 12 лет правления прежнего главы ЦБ Сергея Игнатьева назрела и перезрела – и продолжаю придерживаться этого мнения. Получилось, однако, не совсем то, что задумывалось.

Для начала надо отметить, что сами банки, конечно же, не пушистые зайчики с белочками. За все постсоветские годы нормальной живой банковской системы (не смотря на все имеющиеся внешние атрибуты), к сожалению, не сложилось. Многие банки (как раз среди тех, кто был закрыт в рамках чистки) создавались не для того, чтобы выполнять свой базовый системный функционал – преобразовывать сбережения в инвестиции – но для того, чтобы напитывать деньгами клиентов иные активы ключевых акционеров, а в случае чего  – помогать их, активов, выводу. Кроме того, кое-где к настоящему моменту остались различные "скелеты в шкафах" родом ещё из 90-х годов. Лечение тут, на самом деле, относительно несложное – адекватный надзор, стабильный экономический рост и, самое главное, время в масштабе десятилетий. Очевидно, с этими пунктами всё оказалось не очень – и итог получился совсем иным, скажем так, более традиционным, о чем речь пойдет чуть ниже.

Во-вторых, начавший расчистку банковского сектора ЦБ попросту задавил его разнокалиберной отчетностью, которую вынуждены предоставлять банки. Нет, формально это всё правильно, ordnung muß sein ("должен быть порядок", нем.) – но по сути эти требования резко повысили транзакционные издержки банковского сектора, что, наложившись на общие экономические проблемы и сопутствующее этому снижение маржинальности бизнеса, наоборот, начало провоцировать различные "серые" схемы работы с деньгами, включая вывод активов; по некоторым данным, сейчас в РФ на единицу кредита приходтся впятеро больше сотрудников, чем в США.  Это всё пришлось ещё и на выставляемые ЦБ весьма жесткие требования к заемщикам – по сути, в силу этих требований прокредитоваться под терпимую реальную ставку можно только под залог недвижимости (тут вспоминается хоть та же ипотека с исторически низкими ставками) либо некие иные ликвидные активы. Что-то иное – требует формирования значительных резервов и, соответственно, высоких ставок. Соответственно, возникает риск хитростей, деятельности через прокладки и так далее, в результате чего, когда всё это вскрывается, ЦБ грустно заявляет, что масштабы проблем оказались в разы больше предполагавшихся изначально.

Здесь можно вспомнить и историю с АСВ. Данный институт в значительной мере убрал риск с граждан, размазав его по всей банковской системе. Это повысило уровень доверия к ней – но одновременно снизило ответственность людей, породив при этом целый слой особо хитрых граждан, которые намеренно вкладывают деньги в нестабильные банки, вынужденные привлекать депозиты под высокие проценты. Это даёт им ещё сколько-то времени жизни в зомби-формате, после чего банк лопается, деньги возвращает АСВ (т.е., по сути, остальные банки – впрочем, последнее время выплаты АСВ финансируются прямой эмиссией, оформленной как кредит от ЦБ) и цикл безрискового заработка повторяется заново.

По сути, можно говорить о том, что ЦБ перегнул палку, причем произошло это аккурат в момент вкатывания экономики страны в стагнацию, смешанную с рецессией, в результате чего банковская система страны в значительной степени потеряла в своём помянутом выше базовом функционале.

Привело, это, в свою очередь, к парадоксальной ситуации. Когда Набиуллина начала свою чистку, в стране насчитывалось более 900 банков. Сейчас осталось порядка 500. Казалось бы, много – выбирай на вкус условия работы. Дело однако в том, что в реальности, выраженной через размер активов, подавляющая часть этих банков попросту отсутствует на радарах. Если ранее можно было говорить хоть о каком-то балансе между пятеркой банков, прямо или косвенно контролируемых государством (Сбербанк, ВТБ 24, РСХБ, Газпромбанк и ВТБ Банк Москвы) и россыпью банков частных, то сейчас этот баланс схлопнулся. Увы и ах – за последние полгода из топовых банков приказала долго жить "Югра" (у этого банка была отозвана лицензия), а "Бинбанк" и "Открытие" получили внешнее управление. Кстати, по последним сообщениям, ЦБ суммарно вбухает в спасение "Открытия" мощные 1,2 трлн. рублей, причем изначально ЦБ выдавал эти деньги (очевидно, эмитируя их) под залог имевшихся активов, но с сентября кредитование пошло в рамках спешно развернутого механизма экстренного предоставления ликвидности, при котором не используется стандратное обеспечение кредитов от регулятора. Теперь к этой паре присоединился и "Промсвязьбанк", 10-й по размеру депозитов населения (368 млрд. рублей) и 9-й по размеру активов. По сути, можно говорить о том, что из первой десятки частным был и остался только Альфа-банк; Московский кредитный банк же недавно привлек крупный депозит Роснефти (22 млрд. рублей) на срок в 49 лет, что вполне можно рассматривать как аккуратно завуалированную докапитализацию, а в июле Роснефть вывела из "Открытия" сделки репо на 200 млрд. рублей, переведя их в МКБ, т.е. он становится опорным для этой госкорпорации.

Резюмируя, можно отметить, что в настоящее время государством контролируется порядка 63-67% активов российской банковской системы, и эта цифра удивительно коррелирует с ~70% ВВП, которые формируются в рамках работы госкорпораций – об этом год назад в своём исследовании сообщала ФАС; для сравнения, в 2005 году госэкономика составляла порядка 35% всего ВВП, т.е. за эти годы она удвоилась. Фактически, в стране сложился совершенно однозначный государственно-монополистический капитализм, причём не только в реальном секторе экономики – но и в финансах.

На самом деле, на этом моменте у изрядной части разнообразной патриотической общественности, ратующей за укрепление государства, должен случиться множественный оргазм. Свершилось же – оное государство, в своей великой мудрости и со способностью инвестировать в долговременные проекты, контролирует фундаментальные основы экономики, оставляя всякую мелочёвку рынку с его хаотичностью и незамутнённо-бездуховной жаждой наживы. Эпичное государственно-частное партнерство – во всей своей красе, светлое будущее конвергенции впереди, веселое ура-ура и прочие килограммы искреннего счастья. Не так ли?

Увы. Что-то нет его, счастья-то. Спад последних лет сменился вроде бы бодро начавшимся ростом этого года, который к настоящему моменту уже выдохся, а промышленный спад в ноябре этого года оказался сильнейшим аж за 8 (!!) лет – с октября 2009 года. Всё это сопровождается продолжающимся сползанием реальных доходов населения – которое никак не может выйти на сколько-нибудь длительное плато. Да и с качеством государственного управления как-то не очень: так, Внешэкономбанк, специально выделенный "институт развития", зафиксировал по итогам 3-х кварталов этого года убыток в почти 110 млрд. рублей, получив из бюджета более 107 млрд. рублей помощи; впрочем, вопрос об этой структуре я детально разбирал полтора года назад.

Мораль истории? Рынок (в широком смысле) в стране маргинализован, госсектор доминирует в экономике. Поздравим же его с этим. А напрашивающиеся исторические аналогии – оставим в тумане неопределенности.

Опубликовано 17.12.17 на портале Бизнес-Онлайн, Казань.