Архипелаг преткновения

"Бывают дороги, по которым не идут;
бывают армии, на которые не нападают;
бывают крепости, из-за которых не борются;
бывают местности, из-за которых не сражаются;
бывают повеления государя, которых не выполняют."

– Сунь Цзы, "Искусство войны"

Вышло так, что основной информационный поток на истекшей неделе был посвящён геополитике в широком смысле и её ближневосточной теме в смысле локальном. Ключевым событием была чья-то атака с применением химического оружия в провинции Идлиб, в ответ на что США назначили виновным в произошедшем сирийского президента Башара Асада и произвели ракетный удар по авиабазе, с которой, по их мнению, был нанесен удар этим ОМП. Тут же, судя по отечественной прессе разной степени патриотичности, выяснилась уйма интересных вещей – что Россия ещё в прошлом году "закрыла сирийское небо", но что сбивать "томагавки" эквивалентно началу Третьей мировой войны (ссаженный с небес под Свердловском американский U-2 Фрэнсиса Гэри Пауэрса передаёт пламенный привет), и что, по разным данным, до цели дошло то ли 12, то ли 23, то ли 58 ракет из выпущенных 59. Шум по этой теме ещё продолжается и валится наружу чуть ли не из каждого утюга – и при этом привлекает внимание, геополитика суть штука такая, увлекательная. Соответственно, вполне можно ему слегка поддасться и коснуться такой же геополитической темы – но локализованной в совершенно другом регионе планеты: в Южно-Китайском море.

Надо сказать, что формальный повод этой истории в каком-то смысле теряется на фоне сирийских событий. Дело в том, что президент Филиппин Родриго Дутерте заявил, что отдал приказ разместить войска на необитаемых островах в Южно-Китайском море, точнее сказать, резко усилить военное присутствие в этом регионе. По сути, речь идёт о контроле над небольшими кусками земли в океане (к примеру остров Пагаса, один из крупнейших, занятых Филиппинами, имеет площадь всего лишь 0,3 кв.км., сотню с небольшим человек населения, включая военных, старую заросшую травой ВПП и две 40-мм зенитные пушки), но этот контроль может иметь весьма далеко идущие последствия.

Вообще говоря, о территориальных спорах КНР и соседей вокруг морских территорий обычно пишут меньше, чем о спорах вокруг демаркации границ, но именно конфликты вокруг морских территорий являются существенно более опасными, нежели вокруг сухопутных. Наземные спорные участки обычно расположены в труднодоступных местах, где практически не ведётся никакой народнохозяйственной деятельности, фактически, споры за них есть не более чем вопрос престижа. Напротив, конфликт за тот или иной необитаемый кусок скалы в океане – это доступ к торговым путям, это потенциальная возможность блокирования их для соперника, это эксклюзивная экономическая зона, это рыбные ресурсы и, не исключено, шельфовые углеводороды. Речь идёт об очень больших призах, которые можно будет использовать, не сейчас, так потом.

Самый известный китайский морской конфликт – это территориальный спор между Китаем и Японией за острова Сенкаку (кит. Дяоюйдао). Эти острова были включены в состав Японии в конце XIX века, поскольку были ничьими и необитаемыми. Япония потеряла их по итогам Второй мировой войны, архипелаг Сенкаку и остров Окинава попали под контроль американцев. Однако в середине 1970-х годов США отдали Окинаву обратно Японии, архипелаг Сенкаку также ушёл под юрисдикцию Токио. Китай, однако, решил поиграть мускулами, и два десятка лет спустя, в 1992 году, объявил, что не согласен с этим решением и объявил эти территории "исконно китайскими". По мнению китайской стороны, острова следует передать Китаю (притом, что они не были отторгнуты у Китая – но КНР, понятно, считает иначе) в соответствии с положениями Каирской декларации 1943 года, которая лишила Японию всех её завоёванных территорий; особо стоит отметить, что вопрос об этих островах поднялся после того, как морские исследования 1968 года выявили большие залежи шельфовых углеводородов в регионе. В целом, в настоящее время вокруг островов продолжаются маневры и игра на нервах – со взаимным давлением и ястребиными заявлениями.

Острова Сенкаку являются, впрочем, лишь одной из потенциальных проблем в регионе. Они расположены в Восточно-Китайском море и, фактически, являются единственной конфликтогенной точкой в этой акватории. Гораздо хуже обстоит ситуация в Южно-Китайском море – фактически, зоной территориальных споров является оно всё и целиком. Сама акватория является спорной зоной аж семи государств – Китая, Тайваня, Японии, Вьетнама, Филиппин, Малайзии и даже крохотного Брунея; стоит отметить, что Конвенция ООН по морскому праву, принятая в 1994 году, резко интенсифицировала споры в этом регионе. Помимо того, спорными являются и острова, расположенные в этом море, потому как каждый из них даёт все указанные выше потенциальные выгоды – доступ к ресурсам и контроль акватории.

Все спорные острова относятся к двум крупнейшим архипелагам Южно-Китайского моря – Парасельским островам и архипелагу Спратли. Первые являются спорными между КНР и Вьетнамом. История вопроса здесь достаточно забавна – это тот самый случай, когда возможность прихватить что-то под шумок оказывается реализована. Эти острова были захвачены в 1932 году Французским Индокитаем, после ухода Франции из региона достались Южному Вьетнаму, в 1974 году, почти под завершение Вьетнамской войны, Китай высадил десант на острова и выгнал оттуда вьетнамцев. После объединения Вьетнама новое государство предъявило Китаю претензии по поводу этих островов, но КНР их игнорирует – и держит на Парасельских островах гарнизон в несколько тысяч солдат, что Вьетнам мужественно терпит.

С архипелагом Спратли ситуация совсем иная. Он состоит из более чем сотни островов, которые принадлежат разным локальным игрокам – и Китаю, и Вьетнаму, и Филиппинам. Это порождает постоянные конфликты и споры, отсылки к историческим документам (так, Китай утверждает, что китайские рыбаки ходили к этим островам ещё в III веке до н.э.) и к международным договорам. Собственно говоря, заявление Родриго Дутерте (и последовавшие за этим действия) относится как раз к этой территориальной проблеме. При этом Китай, понятное дело, тоже не стоит в стороне – он уже несколько лет как развернул активную деятельность на островах, увеличивает их площадь, строя дамбы и насыпи, кроме того, Китай создаёт новые острова. Параллельно идет резкое развитие инфраструктуры, в том числе военной, идет насыщение региона вооруженным силами и личным составом. По сути, можно говорить о том, что Китай намерен создать сеть контрольных точек в регионе, которые, в случае того или иного обострения, могли бы быть использованы как опора для полномасштабных боевых действий.

Ситуация эта усугубляется многофакторной политической неясностью.

Во-первых, Манила традиционно ориентируется на Вашингтон и пользуется его поддержкой, вне зависимости от личности главы страны.

Во-вторых, Манила несколько лет назад озаботилась юридической стороной вопроса и подала иск относительно китайских территориальных претензий в Гаагский суд. Тот заявил, что Китай прав на острова не имеет, Китай, действуя с позиции силы, предсказуемо это судебное решение проигнорировал – но с точки зрения международного признания его позиция изрядно ухудшилась.

В-третьих, Китай, конечно же, предпринял свои меры контроля над ситуацией – но получилось несколько не то, что ожидали. Дело в том, что Родриго Дутерте стал президентом 30 июня прошлого года, в октябре на экономическом форуме в Пекине он заявил, что "пора прощаться с США", а чуть раньше – крепко обругал Барака Обаму. Помимо того, он заявил, что "отныне мы втроем – Китай, Филиппины и Россия – против остального мира". Китай немедленно размяк и ввалил в Филиппины инвестиций чуть ли не на несколько миллиардов долларов. Манила их с удовольствием начала осваивать, что совершенно не повлияло на планы унять китайскую экспансию на спорных островах.

В-четвертых, особое значение имеет личность самого Родриго Дутерте. Бывший прокурор, затем мэр заштатнейшего города Давао и затем конгрессмен, совершенный фанатик в мыслях и действиях, скромен в быту – и при этом не антиамериканист и, что немаловажно, не склонен к левым настроениям. Ещё в бытность свою стражем порядка отметился тем, что регулярно валил доказанных бандитов "при попытке к бегству", а получив власть (и высший пост в итоге), развернул откровенный террор против коррупционеров и наркоторговцев, сформулировав задачу просто: "коррупции и дури в стране быть не должно". Носит честно заработанное прозвище El verdugo ("палач", исп.), утверждает, что лично выкидывал коррупционеров с вертолета в море – и жители страны, судя по всему, против этого никак не возражают. Иначе говоря, Дутерте – человек довольно рисковый, с которого вполне станется ввязаться в конфликт с КНР, в результате чего, вполне вероятно, Филиппины поддержат все страны региона.

Вообще говоря, Южно-Китайское море – один из важнейших водных регионов планеты. Через него проходит примерно пятая часть всей мировой торговли, на берегах этого моря проживают более миллиарда человек. Оно очень богато природными ресурсами, может выступать как глобальная рекреационная зона. Можно предполагать, что споры за него будут продолжаться до тех пор, пока кто-то один не решит их сугубо силовым способом. И вполне возможно, что скромные Филиппины выступят тут зачинщиком довольно заметной драки.

Опубликовано 09.04.17 на портале Бизнес-Онлайн, Казань.