Кризис по-французски

Нынче в цене алебарды и панцири,
Эй, налетай - и прокатишься в ад!
Где тот герой, что спасет тебя, Франция?
Новый Давид или новый Роланд?

– Рок-опера "Жанна д'Арк"

На истекшей неделе президент Франции Франсуа Олланд выступил с достаточно неожиданным заявлением. Он сообщил, что в стране возникло чрезвычайное положение в экономике и социальной сфере из-за высокого уровня безработицы и террористической угрозы – и что эти проблемы необходимо немедленно решать. По его словам, правительству необходимо в ближайшее время изыскать около €2 млрд. для нормализации ситуации в стране – хотя обоснованность именно такой суммы выглядит несколько сомнительной, равно как и уверенность в том, что её хватит для купирования имеющихся проблем. Впрочем, по порядку.

Известно, что Франция на пару с Германией всегда считались мотором Евросоюза. Великобритания, формально относясь к Европе, всегда была "себе на уме", а прочие страны ни экономически не тянули, ни политически. Конструкция эта была достаточно устойчивой в течение длительного времени, особенно на фоне того, что многие годы Париж и Берлин действовали в достаточно жёсткой связке, имело место своего рода разделение труда – Франция в рамках тандема отвечала за дипломатию, а Германия за экономику. Исторические резоны этого вполне понятны – после Второй Мировой войны разделённая Германия получила очень жёсткую прививку против сколько-нибудь активного участия во внешней политике как самостоятельный актор. Времена, однако, меняются, Германия уже достаточно давно вышла из этой, скажем так, изоляции, и усиление роли Германии на международной арене не было скомпенсировано аналогичным ростом французской экономики. В тандеме возник явный дисбаланс.

Вообще говоря, с экономической точки зрения ситуация во Франции очень схожа с таковой в Японии. Что среди сакуры и сакэ, что среди круассанов и вина уже очень долгий срок наблюдается очень слабый, буквально анемичный рост экономики – показатель выше 2% годового роста Франция в последний раз давала аккурат 40 лет назад, когда о нынешней печальной ситуации в мировой экономике не было даже и мысли. Хуже то, что всё это время французов это, в целом, ничуть не напрягало. По сути, французская политика в области экономики была схожа с греческой – тот же самый упор на социальное государство (самым известным примером чего является 35-часовая рабочая неделя), на фоне методичного наращивания долгов, за счёт которых и покупалась лояльность социума. Разница между этими двумя странами, по сути, только в одном – в накопленных запасах капитала (в самом широком понимании этого слова) – от численности населения и мощи национальных банков до культурного богатства и технологического развития – никто не отменял ни французскую космонавтику, ни французский атом (к примеру, АЭС занимают подавляющую долю во французском энергобалансе – порядка трёх четвертей). Жировые запасы больше именно что у французов – но и они не безграничны, что и достаточно явно показало заявление Олланда.

Его план по борьбе с безработицей предусматривает, что предприятия, в штате которых числится менее 250 сотрудников, будут получать по €2 тыс. за прием на работу молодых специалистов на срок более шести месяцев. Кроме того, за казённый счёт будет проведена переподготовка полумиллиона безработных, чья специальность в настоящий момент не является востребованной на рынке труда. Выглядит всё это достаточно неплохо, но в реальности данный проект, похоже, являет собой вполне привычную предвыборно-популистскую меру: наступивший год – последний в каденции Олланда, весной 2017 года страну ждут перевыборы президента, и, понятно, Олланд совершенно не против задержаться в Елисейском дворце. Пикантности ситуации придаёт то, что во время предвыборной кампании он обещал снизить безработицу, в реальности же число безработных во Франции с 2012 года выросло на 600 тыс. человек, в то время как в большинстве других европейских стран наблюдалось снижение безработицы. Нельзя, впрочем, сказать, что он ничего не делал – так, два года назад были приняты налоговые льготы для фирм, нанимающих сотрудников, обошлось это французскому бюджету в €40 млрд. – но толку с этого не было, уровень безработицы во Франции превышает 10%, тогда как в средний уровень безработицы в Евросоюзе – 9,8%, для сравнения, по данным на ноябрь 2015 г., в Великобритании безработица составляет 5,2%, в Германии – 4,2%.

Впрочем, только безработицей (кстати говоря, безработица среди молодёжи составляет во Франции около 25%) французские проблемы не исчерпываются. Да, сейчас экономика этой страны дышит чуть более свободно, чем год назад – но что с того? Эта возможность оказалась обусловлена только и исключительно девальвацией евро – и, похоже, именно Франции она принесла максимальную пользу – в абсолютном значении таковой, оттащив страну от ямы. Французский ВВП в годовом исчислении вырос по итогам III квартала прошлого года до уровня в 1,1% – подобные показатели не наблюдались уже два года, с первой половины 2013 года. В квартальном исчислении всё, впрочем, не так уж и гладко – 0,7% I квартала с.г. превратились в нулевой рост II квартала, им на смену пришли 0,3% III квартала. Это всё сопровождается, как и почти везде в еврозоне, практически нулевой инфляцией – что в годовом исчислении, что в квартальном.

Аналогично Германии и Великобритании, французские промышленники тоже вынуждены снижать цены на свою продукцию, при этом масштабы этого снижения выше такового у двух других стран, дефляция по цена производителей составляет сейчас во Франции вполне существенные 2,4%, при этом тренд истекшего года, скорее, на снижение дефляции – в январе она составляла 3,4%. Это, впрочем, несильно помогает промышленному производству, гуляющему вокруг ноля. Этой же картине соответствует и значение индекса Manufacturing PMI – он весьма нестабилен, пару раз за последние полгода он выскальзывал за ключевое значение в 50 пунктов, отделяющее расширение сектора от его сокращения, но в целом он находится ниже его, на это указывает и скользящая средняя этого показателя. Фактически, несмотря на девальвацию, ситуация в этом секторе в плюс так и не вышла, хотя минус, конечно же, ослаб. При этом картина в секторе услуг лишь немногим лучше таковой в промышленности.

Финансовые показатели также не дают основания для оптимизма. Торговый баланс – был и остаётся отрицательным, примерно в такой же ситуации и баланс текущего счёта: иногда виды всплески, выводящие его в положительную зону, но в целом показатель отрицателен. Очень любопытным  является также то, что, по данным Всемирного Банка, резко вырос французский внешний долг, по итогам I квартала прошлого года он составил $6,5 трлн. – против $5,5 трлн. кварталом ранее; надо признать, эти данные выглядят весьма сомнительными, особенно на фоне того, что государственный долг растёт совершенно не такими безумными темпами. При этом показатель госдолга к ВВП составляет сейчас 95% – несколько выше среднеевропейского уровня, и снижаться он никак не намерен.

В целом относительно Франции можно отметить, что там ничего не меняется в положительную сторону. Девальвация евро помогла всей еврозоне – но что с того? Франции пока удаётся, за счёт наращивания долгов, поддерживать свою экономику и крепость систем социального обеспечения, но в целом это ничего не даёт. Стране необходимы реформы, которые увеличили бы конкурентноспособность её продукции – но нынешние французские политики на такое не способны, вне зависимости от фамилии – Олланд, Саркози или даже Ле Пен. При этом надо понимать, что Франция – это не Греция, мощь французских рисков для Европы, при реализации таковых, на порядок сильнее греческих.

Объективно говоря, положение Франции – самое неприятное среди всех крупных стран европейского субконтинента, и это чревато дополнительными проблемами (вдобавок ко всему спектру имеющихся) уже для России. Дело в том, что именно во французские гособлигации вложена максимальная доля российских ЗВР, точнее, той их части, что вложена в валютные активы – 26,3%, по данным на конец июня 2015 года (ЦБ предоставляет эту информацию с лагом в полгода). Для сравнения, в куда более фундаментально крепкие и ликвидные американские бумаги вложено 21,6%, в эталонные для Европы немецкие – 12,3%. И, к сожалению, ответа на вопрос "почему" (или даже более экспрессивного варианта его) у меня нет.

Опубликовано 24.01.16 на портале Бизнес-Онлайн, Казань.