Когда подорожает нефть

Я очень рад, конечно, что вот-вот подорожает нефть,
А чё #$% если нет? Чё будет если нет?

– С.Слепаков, "Песня про нефть"

За истекший год (действительно, формальный переход к полностью плавающему курсу рубля к иным валютам произошёл аккурат год назад) все уже привыкли, что курс рубля де-факто полностью обуславливается экзогенным фактором – стоимостью барреля нефти. Сейчас, когда я пишу эти строки, бесстрастный терминал показывает цену $44,45 за 1 баррель нефти сорта Brent. Цифра не очень приятная для России – особенно с учётом того, что три дня назад означенный баррель стоил около $47, а десять дней назад – порядка $50. Курс рубля отреагировал соотвествующим образом: рубль провалился к доллару и евро. Провалился, впрочем, не настолько, чтобы обновить достигнутые ранее минимумы. Вместе с тем, на ситуацию, судя по всему, в скором времени начнут влиять фундаментальные факторы – которые вполне способны перевернуть имеющуюся более-менее устоявшуюся картину вверх тормашками.

Здесь надо, в первую очередь, обратить внимание на нечасто вспоминаемый момент. Речь о том, что в мире сейчас наблюдается, помимо роста потребления нефти (каковой фактор служит обоснованием надежд на повышение цен) и роста производства её (что, в свою очередь, заставляет тот же ЦБ создавать "пессимистичный" сценарий для экономики из расчёта $40 за баррель), ещё и перепредложение нефти. Уже достаточно длительный срок нефти производится больше, чем потребляется, и никакой рост потребления не в силах сбалансировать спрос и предложение на этом рынке. Приводит это к тому, что в мировой экономике оказывается "избыточная" нефть – которая, конечно же, кем-то покупается – но после чего она должна как-то храниться. В этом и заключается проблема: объём мировых нефтехранилищ принципиально ограничен и, похоже, эти "глобальные бочки" уже близки к стопроцентному использованию и нефть, образно выражаясь, вскоре "польётся через край". Понятно, проблема эта фундаментальна и обойти её невозможно – чисто физически нельзя хранить нефти больше, чем есть доступных объёмов. При этом размер суточного перепредложения, хоть и несколько гуляет, но остаётся стабильным в целом, составляя около 1,5 млн. баррелей в сутки.

Об этих рисках сообщил в своём исследовании трёхнедельной давности американский инвестиционный банк Goldman Sachs (GS). Понятно, конкретно GS можно и не верить, в конце концов, как известно всем добропорядочным российским гражданам, эти гнусные банкстеры работают одновременно на Госдеп США, Ротшильдов, Рокфеллеров, Виндзоров, группу Vanguard, арахнорептилоидов с Нибиру и мышей-рокеров с Марса (на случай всплеска умственной пассионарности: это был сарказм). Но здесь не GS единым: ровно об этом же ещё в марте с.г. предупреждал Wall Street Journal (WSJ), по их данным и по состоянию на март запасы сырой нефти в США достигли наибольшего за последние 80 лет уровня, в результате чего нефтехранилища оказались заполнены примерно на 70%. В других же странах свободного места в хранилищах, по данным WSJ, оставалось на тот момент еще меньше: в Японии – не более 20%, а в европейских странах – в лучшем случае 10%.

Сейчас, более чем полгода спустя, ситуация ещё ухудшилась. Практически полностью заполнил свои стратегические хранилища Китай, который старательно закупался нефтью в течение последних полугода – в период уже утвердившихся низких цен. Нефть ушла с суши в море: от Китая до Мексиканского залива в водах Мирового океана сейчас курсирует целая флотилия танкеров, на борту которых находится около 100 млн. баррелей нефти, что более чем вдвое превышает таковые объёмы в начале года; иначе говоря, танкеры, по сути, используются уже не только для перевозки нефти, но и для хранения тоже. Более того, сообщают, что нефтетрейдеры даже просят танкеры максимально сбавлять скорость движения, иначе нефть, которую реально везут на поставку, порты принять попросту не смогут. Много танкеров с нефтью скопилось возле побережья Техаса, аналогична ситуация в Азии – неподалеку от ключевых нефтяных хабов в Индонезии, Малайзии и Сингапуре на приколе стоят 14 супертанкеров с почти 40 млн. баррелей. Ещё примерно 10 млн. баррелей расположены возле Китая, у портов Циндао, Далянь и Тяньцзинь, порядка 8 млн. баррелей скопилось в районе Роттердама, ещё десяток – в Персидском заливе, наконец, отдельной строкой идут 40 млн. баррелей иранской нефти, которая только и ждёт снятия санкций с Ирана, дабы быть вываленной на и так затоваренный мировой нефтяной рынок. Совокупные же мировые запасы нефти в хранилищах составляют сейчас порядка 3 млрд. баррелей – чего хватит более чем на месяц общего мирового её потребления.

Кстати, о затоваренности. На днях вышел очередной ежемесячный отчёт Международного энергетического агентства (МЭА) с текущими данными и прогнозами по производству и потреблению нефти. Согласно ему, по состоянию на III квартал с.г совокупное производство нефти в мире составило 96,9 млн. баррелей в сутки при потреблении 95,3 млн. баррелей в сутки, при этом годом ранее производство составляло 94,13 млн. баррелей в сутки при потреблении 93,2 млн. баррелей в сутки. Иначе говоря, перепроизводство за этот год выросло, при этом среднегодовой рост потребления составил около 1,8 млн. баррелей в сутки, и этот показатель является максимальным за пять лет. На следующий же год МЭА ожидает замедление прироста потребления до многолетних уровней порядка 1,2 млн. баррелей в сутки – иначе говоря, перепредложение нефти только вырастет ещё сильнее. Более того, МЭА, похоже, вовсе не учитывает высоковероятный выход на рынок иранских объёмов нефти, обусловленный, как это уже было сказано выше, снятием санкций; ожидается, что на первых порах это будет порядка 0,5 млн. баррелей в сутки с дальнейшим увеличением, соответственно, в этом случае перепредложение нефти запросто перевалит за 2 млн. баррелей в сутки, которые непонятно куда девать.

Вернёмся к физике и реальности. Уже близкое заполнение всех хранилищ, и наземных, и морских при условии сохранения перепредложения на рынке (а куда оно денется?) означает, что по достижении этого заполнения произойдёт неизвестно что, по сути, данное событие будет являться скачком, фазовым переходом. Куда именно? В какую новую реальность? Какие будут её свойства? Ниже я попробую очертить её контуры.

Во-первых, цена на нефть резко рухнет. Понятно, что в существенной степени цена на нефть определяется в рамках фьючерсной торговли, в том числе и беспоставочными фьючерсами, но фундаментальных законов спроса и предложения никто не отменял. Перепредложение на фоне невозможности хранить однозначно приведёт к снижению цены, и данное явление особо усилится в силу иранского фактора.

Это, во-вторых, приведёт к тому, что кто-то из производителей будет вынужден уйти с рынка. Кто именно? Тот, чья нефть имеет наиболее высокую себестоимость, чей убыток в таком случае будет максимален и кто, соответственно, не сможет долго жить с ним за счёт собственной жировой прослойки запасов ликвидности. Таких высокорисковых нефтедобывающих структур я вижу в мире три: это канадская нефть битуминозных песков в провинции Альберта, это тяжёлая и сверхтяжёлая нефть бассейна Ориноко в Венесуэле, это, наконец, американская нетрадиционная нефтедобыча, в первую очередь сланцевая. При этом в Канаде нефтяное производство (не особо объёмное, надо сказать) стремительно сокращается, поскольку используемые технологии практически не имеют резерва по снижению себестоимости барреля.

Ситуация в США обратная – сланец, конечно же, был и остаётся достаточно дорогим удовольствием, но резервы по снижению себестоимости там, судя по всему, ещё не исчерпаны, американские нефтяники вполне успешно наращивают длину горизонтальных стволов и число стадий гидроразрыва пласта (ГРП), по итогам всего этого на некоторых участках можно уже говорить о себестоимости барреля в районе $32-35. Собственно, более-менее ровное состояние американской нефтедобычи подтверждается итогами последнего года: несмотря на снижение числа рабочих вышек на 60% американская добыча нефти снизилась всего на 5% – с 9,6 млн. баррелей в день до 9,1 млн. Наконец, нельзя забывать и то, что именно у американцев наиболее толстая жировая прослойка доступных финансов, которая и позволяет переживать тяжёлые времена низкой либо даже отрицательной маржи.

Слабым звеном, судя по всему, будет Венесуэла, производящая ныне около 2,5 млн. баррелей в день. Ситуация здесь усугубляется тем, что экономика страны, подорванная левацкими экспериментами, не имеющими под собой прочного экономического базиса, близка к краху – в стране разворачивается гиперинфляция, а то, что она ещё может кое-как расплачиваться с долгами, обуславливается тем, что Венесуэла, исчерпав запасы ликвидной части своих ЗВР (кстати говоря, в стране были запасы и лёгкой нефти, но ныне они выметены подчистую, в итоге тяжёлую нефть теперь не с чём смешивать и она идёт на рынок с изрядным дисконтом), с весны нынешнего года стала избавляться и от малоликвидного золота – запасы которого тоже не безграничны. Итог здесь просматривается печальный – девальвация боливара, гиперинфляция, волнения народа, форсированная смена правительства, вероятно, неоднократная – в общем, всё сообразно принятому в Южной Америке протоколу.

Что будет в РФ при таких ценах – покажет время. Но, думаю, вполне можно обратить внимание на прошлые времена. В конце концов, это было совсем недавно – по историческим меркам.

Опубликовано 15.11.15 на портале Бизнес-Онлайн, Казань.