Импортозамещение: годовщина

Через два года, – сказал первый министр, – мы будем
диктовать погоду на  рынке космических двигателей!

– Ю.Латынина, "Инсайдер"

Давным-давно, а именно четверть века назад, летом 1990 года, читал я некую газету. Какую именно – вспомнить уже сложно, да и не особо это важно для нынешней истории. Важно же то, что была там врезавшаяся мне в память заметка, автор которой задавался простым вопросом "а не пора ли подводить хоть какие-нибудь итоги перестройки" и старательно доказывал, что пора, поскольку перестройки той, вообще говоря, уже шестой год пошёл (напомню, впервые она была декларирована в мае 1985 года).

Сейчас в моей памяти эта история сопровождается изрядным удивлением. Память, конечно же, штука избирательная, да я и не претендую на сколько-нибудь существенный охват прессы той эпохи, но тем не менее не могу не отметить сущность запроса: "а куда мы за это время пришли-то", причём именно в такой формулировке; при этом обсуждений вида "а куда мы идём" и "а куда вообще идти-то" в тот период хватало с избытком. По сути, в данном аспекте речь может идти о пяти годах мощной эйфории с напрочь отсутствующей рефлексией.

Сейчас ситуация несколько иная. Время сжимается, пять лет – очень большой срок, события весьма серьёзных масштабов идут буквально потоком. Соответственно, вопрос рефлексии становится в таких условиях очень важным, и темой настоящего текста будет рассмотрение локальных итогов продолжающейся уже более года политики импортозамещения. Конечно, здесь сразу надо отметить, что в полной мере судить об итогах этого процесса пока ещё совершенно объективно нельзя, но не стоит и впадать в ситуацию, аналогичную четвертьвековой давности, особо усиленную тем, что, как и перестройка тридцать лет назад, декларированное импортозамещение было принято социумом с эйфорией. "Что, санкции? Да мы и так у вас ничего покупать не будем, сами будем производить, а вы лопнете без наших денег, ха-ха-ха" – понятно, я здесь намеренно усиливаю и утрирую.

Эйфория по поводу импортозамещения дополнительно усилилась по итогам падения рубля осени-зимы прошлого года, каковое падение сопровождалось паникой, что в итоге составило весьма любопытный – с точки зрения психологии – коктейль ощущений. Обуславливалось это усиление памятью о девальвации рубля в 1998-1999 годах, когда рубль просел примерно вчетверо, при этом по итогам той девальвации рост ВВП России в 1999 году составил 2%, а рост в промышленном производстве – 8%. Более того, такие темпы промышленного роста продержались вплоть до 2005 года, а темпы роста обрабатывающих производств по итогам 1999 года достигли 13%. Сейчас явно имели место ожидания чего-то сравнимого с теми цифрами, но имеющийся на данный момент результат, увы, впечатляющим назвать сложно, несмотря на сразу два поддерживающих друг друга фактора – контрсанкции (согласно которым был запрещён импорт в РФ широкого спектра продовольственной продукции) и девальвацию – так, по данным ЦБ РФ, реальный эффективный курс рубля за первые восемь месяцев этого года почти на 20% ниже такового годом ранее.

Итак, что мы видим по итогам? Объёмы импорта действительно снизились (даже с учётом поставок его из дружественной Белоруссии, вернее, через неё), за первые восемь месяцев текущего года импорт продовольственных товаров оказался почти на 40% ниже аналогичного периода прошлого года, конкретно за август падение составило порядка 30% к августу прошлого года. При этом выпадающий импорт продовольствия практически не отразился на отечественном производстве – так, за январь-август прошлого года внутреннее производство сельхозпродукции увеличилось на 4,5%, а в этом году за тот же период – всего на 2%; иными словами, эффект от этих мер для производства сельхозпродукции вполне может оказаться даже и негативным.

Не внушает оптимизма ситуация и в непродовольственном секторе. В целом за январь-сентябрь индекс промышленного производства просел на 3% по сравнению с тем же периодом прошлого года, в минус, среди прочего, ушла добыча полезных ископаемых, за небольшим исключением. При этом в обрабатывающем производстве ситуация смешанная – так, более чем на 30% выросло производство электровозов, но, к примеру, выпуск грузовых вагонов уменьшился более чем вдвое. Выросло производство красителей – но примерно на четверть рухнул выпуск автомобилей, что, кстати говоря, является хорошим индикатором реального частного спроса. С другой стороны, данные конкретно за сентябрь в целом позитивны и по продовольственному, и по непродовольственному секторам экономики (к примеру, производство мяса выросло на 18% к сентябрю прошлого года), но нет никакой гарантии, что этот результат сохранится и преумножится в дальнейшем.

Здесь возникает закономерный вопрос – почему так плохо-то, при этом память, опять же, возвращается к успешному опыту 1999 года. Однозначный ответ тут дать, на мой взгляд, невозможно, но определённые факторы всё же следует отметить.

Во-первых, сейчас в стране имеет место падение реальных доходов населения, и в рублёвом выражении, и разумеется, в валютном (долларовом). Это прямо отражается на совокупном спросе – который сокращается и в отношении сохранившегося импорта, и в отношении отечественного производства. По сути, проблема не в том, чтобы произвести, речь давно уже не о голом выпуске продукции,  проблема в том, чтобы продать произведённое, притом сделать это с прибылью для себя – и именно это и являет ныне сложность.

Во-вторых, по сравнению с 1999 годом достаточно существенно изменилась структура экономики страны. Так, на настоящий момент ничего не импортируют менее 30% российских компаний, да и у тех что-либо закупают за рубежом их контрагенты в рамках производственных цепочек. Иначе говоря, уровень завязанности экономики РФ на мировой рынок стал гораздо выше такового в 1999 году, и это не позволяет в полной мере насладиться преимуществами девальвации, которая делает производимый здесь товар более конкурентоспособным в сравнении с импортом. Машины и оборудование (т.е. в основном это инвестиционные товары, хотя в эту статистику включены и сугубо потребительские автомобили вкупе с запчастями для них, это около 25-27%) составляли порядка половины всего импорта в 2013 году, а с сырьём и обслуживанием эта доля вырастала почти до 65%. По сути, девальвационный эффект удешевления надо делить на два (машины и оборудование без авто, но с сырьём и обслуживанием), т.е. он составляет лишь около 10% – что, очевидно, немного.

В-третьих, за истекшие годы изменились и потребительские предпочтения граждан. За эти годы люди массово перешли на потребление либо чистого импорта, либо производимой здесь продукции вполне себе импортного качества – для чего, понятно, потребны были инвестиции, закупки импортного оборудования и сырья, обучение специалистов. Фактически, нынешний конечный потребитель попросту не готов покупать продукцию исключительно российского производства с соответствующим объективно низким уровнем потребительских качеств – будь он высоким, эта продукция была бы очень востребованной на мировом рынке, и мы не зависели бы так от экспорта углеводородов. Иначе говоря, потребность в инвестициях сохраняется, хотя бы в силу амортизации, и меньше она не становится – но сами инвестиции сокращаются. При этом усиление девальвации (напомню, в 1998 – 1999 годах она была примерно четырёхкратной) проблемы этой, очевидно, никак не решит, а только усугубит. Более того, можно предположить, что, даже в случае такой сильной и резкой девальвации на имеющихся горизонтах планирования попросту не представляется возможным развернуть исключительно российские производства в сколько-нибудь значимом количестве направлений – ибо некому и нечем. Собственно, одна из попыток видна сейчас, это производство сыра – который, как оказалось, едва ли не на 80% является малосъедобным фальсификатом.

В заключение хотелось бы отметить ещё один аспект, на мой взгляд, крайне важный. Дело в том, что сама концепция "импортозамещения" прямо является ущербной. Само слово говорит об этом, оно предполагает, что вот был импорт, потребитель его, что характерно, потреблял, и было всё нормально, а вот теперь этот импорт куда-то делся и надо как-то его "замещать" – на коленке и из подручных средств. Этот момент был эксплицитно отмечен на пленарном заседании конгресса "Открытая Россия: время перемен – время возможностей", который прошёл в марте с.г., кем-то из докладчиков (увы, запмятовал кем именно) было совершенно верно сказано, что говорить надо не о, по сути, сугубо оборонительном "импортозамещении", но об активном и агрессивном "выходе российской продукции на внешние рынки сбыта".

Увы, реальности за этим никакой не стоит.

Опубликовано 25.10.15 на портале Бизнес-Онлайн, Казань.