Центробанк в ре-минор

Не стреляйте в пианиста – он играет как умеет.

– Фольклорное, американское

Отгремели фанфары по поводу 25-летия принятия текущей версии Основного закона страны. Время возвращаться в сугубую реальность, данную в ощущениях. Речь на сей раз пойдёт о российском ЦБ, заседание правления которого назначено на 15 июня и после которого нас ждёт, по идее, то или иное обновление денежно-кредитной политики (ДКП) ЦБ РФ, дабы та актуализировалась, исходя из нужд и потребностей страны и была сообразна текущей ситуации.

Вообще говоря, ЦБ сейчас не позавидуешь. Его критикуют со всех сторон. За инфляционное таргетирование, за отход от инфляционного таргетирования, выраженный в действиях по увеличению ЗВР – т.е. покупки валюты на рынке, за поддержку банков вместо страдающего от высоких процентных ставок «реального сектора», за недостаточную поддержку банков, которые сейчас по колено в убытках и, вообще, «раскачивание лодки» банковской системы – достаточно вспомнить, что за неполные два года ведомство Набиуллиной отозвало почти полторы сотни лицензий на банковскую деятельность, закрыв примерно шестую часть российских банков. Обвиняют в неспособствовании экономическому росту и в допущении валютной паники прошлой зимы, в неспособности удерживать курс рубля и в отсутствии валютного контроля. Разумеется, есть здесь и обвинения  в антинародном либерализме, работе на вашингтонский обком и брюссельский райком, а также в работе по принципу обменного пункта при ФРС США. Но насколько объективны эти обвинения?

Рассуждая о ДКП, проводимой российским ЦБ, необходимо всегда иметь в виду один фундаментальный аспект: все его меры являются запаздывающими. Дело здесь в том, что ЦБ любой страны в первую очередь должен проводить определенную, понятную, последовательную и предсказуемую политику, при этом его политика должна выражаться не на словах и не в лозунгах, а в конкретных механизмах, в совокупности действий, которые видит национальный финансовый сектор, к которым приспосабливается и на основе этого планирует свою работу. Механизмы эти вырабатываются не один год («инфляционное таргетирование» было, помнится, провозглашено в 2009 году); провозгласив определенный курс, Банк должен разработать соответствующие процедуры, провести реорганизацию как внутренней системы управления, так и системы взаимодействия с участниками рынка, найти или воспитать специалистов, способных такую политику проводить. Переход к новой политике должен осуществляться постепенно, в противном случае можно легко спровоцировать финансовый кризис.

Далее, в переходный период (положим, экзогенные факторы стабильны) ЦБ должен быть готов корректировать свои действия с учетом реакции участников рынка. Участники рынка всегда будут стараться использовать в собственных интересах любую малейшую ошибку в нормативных документах, любую двусмысленность, любую неопределенность. Заранее предвидеть, как будут действовать игроки невозможно: их много, а ЦБ один. Да и мотивация разная: участники рынка преследуют свои личные интересы, а чиновники – абстрактную общественную пользу (это в самом благоприятном случае), которую каждый может понимать по-своему.

Но увы и ах – реальность вносит свои коррективы. Экономики развивающихся стран, в том числе и  РФ, очень сильно зависят от экзогенных факторов. Масштабы глобальных денежных потоков несравнимы с масштабами экономики развивающейся страны и её финансового сектора. Движение этих потоков определяется теми или иными конкретными обстоятельствами глобальной конъюнктуры, а сами страны выступают только объектами. Соответственно, выбрав некоторую политику, адекватную текущим условиям глобальной конъюнктуры, ЦБ может в самом скором времени столкнуться с тем, что ситуация изменилась, и выбранная политика перестаёт ей соответствовать.

Собственно, что делать тогда? Менять проводимую политику? Но пока политика будет меняться, ситуация может вновь измениться. Более того, если ЦБ регулярно меняет свою политику в соответствии с изменившейся конъюнктурой, то это означает, что он не проводит никакой политики, а все решения принимаются в соответствии с субъективными решениями отдельных лиц; оставим в стороне вопрос их компетентности и коррумпированности, равно как и подверженности давлению откуда бы то ни было. При этом решить этот вопрос невозможно принципиально. Во-первых, имеющийся в распоряжении ЦБ аппарат прогнозирования несовершенен и не позволяет сколько-нибудь точно предсказывать намечающиеся изменения тех или иных глобальных факторов (разумеется, о предсказании сугубо случайных, но при этом весьма значимых событий не может вообще быть и речи), а во-вторых, сама скорость принятия решений и смены политики ниже, чем скорость изменений внешней среды. ЦБ обречён на запаздывание.

Всё вышенаписанное, впрочем, не означает, что ЦБ следует сидеть сложа руки. Речь, скорее, о том, что от него не стоит ждать каких-то прорывов, тщательно выверенных решений, в результате которых экономика заколосится, а критики будут посрамлены. Но тогда возникает закономерный вопрос – а чего именно ждать от ЦБ? Какие решения могут быть приняты на этом заседании?

Рискну предположить, что базовое желание ЦБ в настоящий момент – обойтись без шоков. Без повторения паники образца декабря прошлого года, паники на всех уровнях, от спекулянтов до высшего чиновного слоя – отдельные представители которого недавней весной бодро заявляли, что дно кризиса пройдено, после чего снизу постучали посредством, например, данных об очередном спаде промышленности; складывается впечатление, что это была реакция из серии «уф, пронесло». Соответственно, можно предположить, что никаких резких движений не будет; опять же, экзогенные факторы вроде бы пока спокойны, хотя звоночков усиливающегося давления на РФ становится много, достаточно вспомнить футбол, Приднестровье, недавнее аккуратное напоминание про $50 млрд. штрафа за ЮКОС и заявленную эстонскую одностороннюю демаркацию спорного участка границы с РФ. Вероятно, будет объявлено об очередном аккуратном снижении ключевой ставки, на 0,5% или на 1%. Вопрос здесь в другом: а чего хочет добиться ЦБ – понятно, помимо избежания шоков?

Выше я помянул факт давления на ЦБ. Дело, однако, в том, что максимальное давление оказывается не со стороны банков, реального сектора, экспертного сообщества или же разннобразных фолк-экономистов. Основное давление исходит со стороны исполнительной власти и лично Владимира Путина. Обусловлено же оно именно что состоянием экономики – на фоне обнулившейся текущей инфляции мы видим проблемы, среди которых спад ВВП, падение промышленного производства, снижение реальных заработных плат и, главное, дефицит бюджета. Соответственно, для правительства было бы весьма неплохо аккуратно снизить курс рубля, дабы получить больше рублей за каждый полученный нефтегазовый доллар; побочные эффекты этого, такие как снижение уровня жизни населения за счёт доступа к импорту, в том числе и критичному (лекарства), равно как и ухудшение инвестиционной активности в силу удорожания импортируемых машин и оборудования (порядка двух третей импорта, вместе с необходимым сырьём и обслужванием), по всей видимости, признаны несущественными на имеющемся (недлинном) горизонте планирования. Более того, это желание совпадает и с желанием самого ЦБ эмитировать рубли, купить доллары и таким образом увеличить резервы, сильно похудевшие за последний год.

Проблема тут в том, что реакция всей финансовой системы на действия ЦБ не является линейно-предсказуемой в принципе. Капитал, внешний и внутренний, ориентируется на доходность – доходность же обуславливается именно что ключевой ставкой ЦБ, поправленной на рыночные ожидания страновых и курсовых рисков. Соответственно, речь здесь идти может, скорее, о фазовом переходе: пока эта доходность положительна, капитал будет присутствовать в рубле, но как только она выйдет в отрицательную зону, он со свистом из рубля уйдёт – в доллар, в евро, да куда угодно. Фактически, в руках ЦБ сейчас триггер, а не реостат, который позволил бы проводить тонкую настройку – в рамках доступного.

И это вторая фундаментальная проблема ЦБ, помимо запаздывания принятия решений. И точно так же, как и с проведением политики, на её решение уходят годы, и решение здесь одно – формирование большого количества рублёвого капитала, устойчивого к шокам; сюда же, кстати говоря, включается и столь чаемое превращение рубля в резервную валюту. Но для этого рублёвый капитал надо холить и лелеять, не допуская ни его прямого изъятия (принудительный перевод из накопительной пенсионной системы в распределительную), ни «кошмаров» для бизнеса (Евтушенков), ни дурацких криков о валютном контроле. И, повторюсь, это годы работы, причём испортить здесь всё очень и очень просто. Альтернатива – капсуляция экономики с последующей деградацией её: данные по импорту приведены выше.

Пока же – ЦБ играет как умеет. В минорных тонах.

Опубликовано 15.06.15 на портале Бизнес-Онлайн, Казань.