Бег слона через джунгли

Мы сами должны стать теми переменами,
которые хотим увидеть в мире.

–  Махатма Ганди

Для начала надо отметить, что для Индии в течение длительного времени не являлись характерными черты прочих азиатских экономик – Китая, Южной Кореи, Японии. Речь, во-первых, о ставке на экспортоориентированную промышленность, во-вторых, о высокой доле инвестиций в ВВП (соответственно, низкой доле внутреннего потребления). Третьим фактором можно назвать традиционно высокую трудовую культуру (пусть даже и при наличии постоянного контроля, как в Китае; без ощущения палки над головой китаец работать не будет, в отличие от японца или корейца), надо также отметить критически важную роль образования. Кроме того, успех прочим азиатским странам принесло наличие гибкого рынка труда, наконец, очень важными являются комфортные условия для ведения бизнеса, для отечественного и для импортного.

Всего этого в Индии на протяжении 40 лет практически не существовало. В течение периода 1947-1991 годов экономический рост в Индии составлял в среднем 3–4% в год. С учетом же роста населения в среднем на 2% в год рост ВВП на душу в этот период не превышал скромных 1–2%.

Столь слабый рост связан с попыткой проведения в этот период квазисоциалистической политики – без глубокого понимания сути и особенностей таковой (отметим, кстати,  что по конституции Индия помимо всего прочего – еще и социалистическое государство). Первый премьер-министр Индии Джавахарлал Неру восхищался СССР и пытался имитировать советскую систему. В экономике верховодил госплан с пятилетками, основные компании находились в собственности государства. Другими чертами были изоляция (высокие тарифы подавляли внешнюю торговлю) и, соответственно, перманентное импортозамещение длительностью в несколько десятилетий. Частный сектор был зарегулирован и бюрократизирован; Индию часто называли License Raj – царство лицензирования. Прежде чем начать работу, компании должны были получить разрешения до 80 государственных агентств. Остальное – цены, производство, инвестиционная политика, финансирование – тоже было объектом регулирования. Просто так уволить работников или закрыть предприятия бизнес тоже не мог. При этом социалистический подход, с его повышенными, относительно капиталистического, требованиями к качеству и объёмам государственного управления наткнулся на квазинезависимость индийских штатов, в результате чего его эффективность (относительно понимаемой как образец советской) снизилась ещё больше.

Индийский социализм кончился примерно в то же самое время, что и советский. В 1991 году премьер-министром страны стал Нарасимха Рао (представитель народности телугу), и свою работу на этом посту он начал с разработки программы либерализации экономики. Необходимость в этом назрела и перезрела: 24 июля 1991 года, когда денег в казне осталось на две недели (!!) импорта, тогдашний министр финансов (поставленный как раз Рао), позже ставший премьером, Манмохан Сингх совершенно справедливо заявил: "Места для маневра, для того чтобы жить на заемные деньги, больше нет". Сингх продвинул сбалансированный бюджет, девальвировал рупию, отпустил цены, частично отменил удушающую систему лицензирования и открыл дорогу иностранным инвестициям в некоторых отраслях. Ещё раз: это был уже 1991 год, для сравнения, Китай "открылся миру" ещё в середине 70-х, а твёрдо встал на этот путь с началом 80-х годов, за десять лет до Индии.

Действия Сингха (он принадлежал к сикхскому меньшинству) открыли возможности для более высокого роста. За последние два десятилетия темпы роста выросли до среднего уровня 7% в год. Впрочем, это все равно не был китайский уровень (тогда в среднем превышавший 10% в год), особенно учитывая все тот же сильный рост населения Индии, так что рост экономики на душу населения не превышал 5%.

Также рост страны поддерживался и продолжает поддерживаться индийской диаспорой. Миллионы индийских рабочих стали трудиться за рубежом, в основном в странах Персидского залива, где в 2000-х (на фоне роста цен на нефть и соответствующего обогащения) велись грандиозные стройки. Искусственные острова и небоскребы в Дубае были возведены в основном руками индийцев. По данным Всемирного банка, индийцы, работающие за границей, в середине 2000-х перечисляли на родину $20 млрд. ежегодно (в 1990-м – всего $2,4 млрд.) – рекордный в абсолютном исчислении показатель. В 2013-м году эти цифры выросли до $70 млрд., что составляет почти 4% ВВП Индии.

Кроме того, Индии, в каком-то смысле, повезло. Она сумела встроиться в формировавшуюся тогда мировую систему IT-услуг, предоставляя их на условиях аутсорсинга. Индийские программисты крепко утвердились в нише производства программного обеспечения (хотя надо отметить, что сами по себе индийцы производить хороший код практически неспособны, для этого им нужен пригляд, в противном случае конечный продукт будет, конечно, рабочим, но крайне кривым и неоптимизированным – и эта информация у меня из первых рук), в Индию откочевали многочисленные колл-центры, хелпдески и тому подобные второстепенные виды деятельности IT-сферы. При этом надо отметить очень важный момент: развитие IT-сектора активно поддерживалось центральным правительством, которое увидело в этом новом, не существовавшем ранее секторе экономики, возможность создать правила игры, единые для всей Индии, без учёта интересов конкретных штатов.

Вместе с тем, переоценивать роль IT-сектора в экономике Индии не стоит. Хайтек-компании в Индии дают работу, по разным оценкам, от 1 млн. до 5 млн. человек, в то время как всё население Индии превышает 1,2 млрд. Относительно экономически активного населения это менее 1% рабочих мест, которые подходят, в основе своей, лишь для немногочисленных хорошо образованных представителей высших каст. Основой же индийской экономики (с точки зрения занятости), как и века назад, является сельское хозяйство – в котором занято более половины населения и которое даёт порядка 14-15% ВВП. Индийская промышленность даёт порядка четверти ВВП, и этот уровень является стабильным вот уже около 30 лет, оставшаяся часть экономики (около 60%) – сектор услуг.

Кризис 2008 года Индия встретила "как все" – стимулирующими мерами за счет увеличения дефицита бюджета. В результате последний вырос с 4,4% ВВП в 2007 году до почти 10% ВВП в 2008-м и 2009-м, опустившись к концу 2014 года до 7,2%. Реальность еще хуже: дефицит бюджета с учетом внебюджетных фондов, по некоторым подсчетам, достигал 9–10% ВВП и до кризиса. Причина дефицита во многом в огромных и неэффективных субсидиях на удобрения, продовольствие и энергию: по подсчетам, их объем достигает 9% ВВП. Эти плохие долги покоятся на балансах банков, в основном государственных – которые составляют 75% всей банковской системы. Другая явно нехарактерная для быстрорастущей экономики черта – хронический дефицит платежного баланса, который в Индии составляет около 3% ВВП в год. Причина тут в том, что большая доля индийского импорта – нефть (75% всего её потребления составляет импорт, собственного производства не хватает). Высокие цены на нефть до недавнего времени подкашивали платежный и торговый баланс страны. Все эти факторы давят на рупию, курс которой к доллару США в последние годы неуклонно снижается. При этом делать ставку на экспорт вслед за "азиатскими тиграми" у Индии не получается. С 1968 по 2008 года доля страны в мировом экспорте изменилась ненамного, с 0,86% до 1,17%, для сравнения, Китай скакнул с 0,68% в 1968-м до 9,2% в 2008-м, став в последние годы крупнейшим экспортером в мире.

Ситуацию в Индии, в общем и целом, хорошей не назовёшь. Страну сравнивают с Китаем – чему способствует и азиатское происхождение, и численность населения, и примерно одно и то же время обретения независимости – КНР была провозглашена в 1949 году. Вместе с тем, Китай сильнейшим образом обошёл Индию в экономической гонке и это не может не беспокоить индийские элиты по всей ширине политического спектра.

Надо сказать, что ИНК недолго правил Индией. Уже в 1970-х годах сформировалась оппозиция  этой партии, в рамках которой выделилась главная партия – "Бхаратия джаната парти" ("Индийская народная партия"). Она относится к партиям правого спектра; часто её справедливо характеризуют как партию "индуистского национализма". С момента своего основания БДП позиционировала себя как оппонента ИНК; в отличие от светского Конгресса, идеологией БДП является хиндутва (индуистский культурный национализм).

Первый приход БДП к власти произошёл в 1996 году, но продлился менее двух недель – выигрывшая выборы БДП не сумела заручиться поддержкой других партий для формирования коалиции. Второй состоялся в 1998 году, на сей раз во главе коалиции, получившей название Национальный демократический альянс (НДА). Правление БДП началось  с того, что в первые же недели новая власть провела ядерные испытания, вызвав шок у всего мира и восторг в самой Индии, но несмотря на это (а заодно и на быстрый рост экономики) в 2004 году она выборы проиграла ИНК – которому и пришлось малоуспешно бороться с нынешней депрессией. Это закономерно привело к тому, что на выборах прошлого года оглушительную победу одержала БДП, получив 31% от всех голосов и 51,9% от мест в парламенте, что впервые с 1984 года позволило одной партии сформировать правительство – даже без учёта голосов своей коалиции. Премьером Индии стал Нарендра Моди. Вскоре он объявил состав правительства: всем ключевым министрам – за 60 лет, ни одного мусульманина, христианина или атеиста, все известны как жесткие прагматики и сторонники курса на превращение Индии в великую и процветающую державу.

Сейчас, по итогам года, можно сказать, что эта ставка оправдалась – насколько это было возможно в нынешних условиях. Моди, взявший курс на централизацию Индии в том числе и за счёт языка (продвижения хинди: даже присягу он принимал на этом языке, а не на не на обычном для этой церемонии английском) сумел, по оценке Ассоциации коммерческих палат Индии (объединение индийских бизнесменов, созданное ещё в 20-х годах прошлого века), добиться того, чтобы парламент более эффективно принимал законы, чем при прежней администрации. В заслугу ему ставят также улучшение макроэкономической ситуации, снижение инфляции, стабилизацию курса рупии и финансовых рынков; впрочем, еще не облегчены условия для ведения бизнеса, особенно налоговое администрирование.

Вообще говоря, Индия – одна из немногих стран, у которых просматриваются перспективы. Индия не прошла через раскрестьянивание – массированный переток сельского населения в города, т.е. у страны остаётся огромный резерв дешёвой рабочей силы, при помощи которого она, в теории, может потеснить Китай – который эти свои ресурсы уже выбрал и где рабочая сила уже сокращается несколько лет пордряд. При этом Индия не уступает Китаю с точки зрения географии – капитальных затрат на строительство и дешевизну логистики.

В целом я склонен рассматривать Индию как более выгодный партнёр для России, нежели Китай. Не будем сейчас касаться сонма проблем китайской экономики, это отдельный разговор; достаточно сказать, что у РФ и Индии нет общих границ, что вполне позволяет сотрудничать в рамках устоявшейся за многие века схемы "дружить через соседа"; не стоит забывать, что Китай вполне себе не против пересмотреть, тем или иным способом, неравноправные, с его точки зрения, Айгунский (1858) и Пекинский (1860) мирные договора. Тут, однако, надо понимать одну вещь: Моди – прагматик, ему не продашь ни духовные скрепы, ни евразийство, ни огульный антиамериканизм, ни ещё какую-либо подобную идеологему. Также не продашь и нефть с газом (в хоть сколько-нибудь значимых объёмах) – по тем же самым географическим причинам. Индия заинтересована в военно-техническом сотрудничестве, в технологиях в широком смысле этого слова, и её дешёвая рабочая сила может быть её вкладом в ориентированные на мировой рынок совместные проекты.

Впрочем, я сильно сомневаюсь, что нынешняя Россия способна здесь на какие-либо прорывы.

Опубликовано 07.06.15 на портале Бизнес-Онлайн, Казань.