Обзор мировой экономики 2012

Методологический подход

Подавляющее большинство экономистов считают, что естественным состоянием любой реальной экономической системы является равновесие. Это убеждение подкреплено сложившимся представлением о товарном характере денег: деньги один из множества товаров, торгуемых наряду с другими по тем одним и тем же принципам, и вследствие этого их наличие не играет принципиальной роли в экономике, разве что обеспечивает экономию транзакционных издержек (по сравнению, например, с бартерным обменом). Предпосылка нейтральности денег позволяет рассматривать экономические процессы как равновесные независимо от того, описываются они в денежных или натуральных единицах.

Соответственно, оценка реальных экономических процессов и разработка прогнозов исходят из этой предпосылки. Кризис рассматривается как отклонение от равновесия, связанное с внешними по отношению к экономике воздействиями. Обычно речь идет о «человеческих» (сознательных или неосознанных) ошибках в сфере денежной или бюджетной политики. При этом считается, что в кризисный период должно произойти исправление допущенных ошибок, после чего экономика вернется к равновесию под действием имманентных ей закономерностей. Такая логика очень хорошо прослеживается, например, в отношении к европейскому бюджетному кризису: в нулевые годы правительства стран периферии проявили неосмотрительность, наращивая бюджетные расходы сверх допустимого уровня, но теперь благодаря жестким мерам экономики восстановят нарушенный баланс, после чего экономика Европы вернется на траекторию роста.

Сходясь в методологических подходах, экономисты различаются в оценке того, какие именно ошибки и за какой период времени привели к нынешнему кризису. Когда кризис только начался, считалось, что речь идет всего лишь об ошибках регулирования финансового сектора, результатом чего стала неправильная оценка значительного объема производных ценных бумаг. Однако глубина, масштабы, и что еще важнее, продолжительность кризиса, как стало ясно, не могут быть объяснены эти обстоятельством.

Перечень допущенных ошибок начал расти. Здесь и неверная политика ФРС, промедлившей в середине нулевых годов с ужесточением денежной политики, ослабленной после кризиса доткомов в начале века. Здесь и неверная жилищная политика американского правительства и его специализированных агентств, с одной стороны, допустивших формирование пузыря цен на недвижимость, а с другой стороны, неоправданно расширивших контингент получателей ипотечных кредитов. Бюджетный кризис в Европе заставил говорить об ошибках, допущенных в бюджетной политике (и в целом стратегии перехода к евро). Проблемы повышения потолка государственного долга и фискального обрыва дали повод обсудить ошибки американских правительств в бюджетной сфере.

Есть и более радикальные подходы, пытающиеся найти истоки нынешних проблем в более отдаленном прошлом: в реформе денежной системы и пересмотре денежной политики в конце 70-х-начале 80-х годов прошлого века, в отказе от привязки доллара к золоту в начале 70-х годов и так далее. Сторонники таких подходов считают, что принимаемые в настоящее время меры не затрагивают фундаментальных причин кризиса, и поэтому неэффективны. В силу этого они, как правило, выступают с радикально пессимистическими прогнозами относительно будущего мировой экономики.

Однако и умеренные, и радикальные экономисты, при всех их различиях, мыслят в категориях равновесия, которое может быть восстановлено за счет тех или иных административных решений, и экономика вернется к росту.

Умеренные экономисты, составляющие подавляющее большинство, считают, что на сегодняшний момент основные ошибки уже известны; меры, направленные на их преодоление, уже разработаны и реализуются; и по мере того, как их влияние начнет сказываться, экономика будет восстанавливаться. Есть еще слабые места, в частности, нерешенная проблема фискального обрыва и политики в отношении государственного долга в США (здесь экономисты дружно обвиняют политиков, не желающих решать эту проблему). Также допускается, что со временем выявятся еще какие-то проблемы, связанные с не выявленными еще ошибками, допущенными в прошлом. Впрочем, считается, что вероятность этого невелика, да и масштаб возможных проблем несравним с теми, которые уже находятся в поле внимания.

Многие ожидают перелома ситуации уже к концу 2013 года, другие, указывая на масштаб имеющихся проблем, откладывают этот момент на более позднее время. В общем и целом экономическое сообщество предпочитает проявлять осторожность в оценках, памятуя предыдущий не слишком удачный опыт.

Радикальные экономисты, разумеется, смотрят на текущую ситуацию иначе. Впрочем, и они тоже стараются сохранять осторожность, поскольку тоже накопили опыт несбывшихся апокалиптических прогнозов.

Наш взгляд на экономические процессы коренным образом отличается от подходов как умеренных, так и радикальных экономистов. Прежде всего, мы не рассматриваем равновесие как естественное состояние реальных экономических систем, в которых деньги служат средством обмена. Мы считаем, что деньги являются внешним фактором по отношению к так называемой реальной экономике. В этой связи мы рассматриваем финансовый сектор как самостоятельный, действующий в соответствии со своими собственными закономерностями, и во многом определяющий процессы, происходящие в реальном секторе.

Взаимосвязь между реальным и финансовым секторами может быть описана принадлежащей Й.Шумпетеру метафорой «созидательное разрушение». Импульсы, исходящие со стороны финансового сектора постоянно разрушают сложившиеся связи между субъектами реальной экономики, и в то же время способствуют формированию новых, более эффективных с его точки зрения взаимосвязей. В период, когда появились условия для роста технологического разделения труда в общественном масштабе, такая модель взаимодействия способствовала бурному развитию научно-технического прогресса и росту мировой экономики.

При этом надо иметь в виду, что между процессами созидания и разрушения существует сложная взаимосвязь. Темпы разрушения в долгосрочном аспекте всегда выше, чем темпы созидания, хотя краткосрочно может наблюдаться и противоположное соотношение. Более того, и те и другие определяются различными наборами условий, поэтому разрыв между темпами может сильно меняться во времени. В любом случае можно говорить о том, что современной экономической системе на протяжении всей ее истории свойственна тенденция к постоянному росту дисбалансов, которой противостоит менее интенсивная тенденция к формированию более эффективных экономических структур.

Важно иметь в виду, что локализация процессов разрушения и созидания различна. Внимание экономистов, историков, средств массовой информации и широкой публики обычно приковывается к тем точкам, в которых активны созидательные процессы. Что касается разрушительных процессов, то они, если и попадают в поле зрения, то масштабы их обычно недооцениваются, и они в большинстве случаев трактуются как временное явление, последствия которого будут в скором времени преодолены за счет процессов созидания. Кроме того, многие разрушительные процессы, например, распад социальных структур, обеспечивающих стабильность и безопасность локальных сообществ и их членов, не имеют и не могут получить денежной оценки, а потому находятся вне экономических оценок.

Также следует отметить, что в ходе взаимодействия реального и финансового секторов могут возникать ситуации «ложного» созидания. Речь в данном случае идет о финансовых пузырях, в ходе развития которых происходит перепроизводство лежащих в основе этих пузырей активов сверх того их количества, которое допустимо условиями пропорционального развития реального сектора.

Таким образом, наша оценка экономических событий и их прогнозирование основываются на понимании наличия сложных и неоднозначных взаимосвязей между финансовым и реальным секторами, между процессами созидания и разрушения. Анализ экономической ситуации включает в себя следующие принципиальные моменты:

• оценка масштабов и направления деятельности финансового сектора;
• выявление локализации и оценка интенсивности инициированных им процессов разрушения;
• оценка потенциала созидательных процессов и их возможной локализации при разграничении реального и ложного созидания (финансовые пузыри);
• в случае выявления потенциальных или реальных финансовых пузырей – оценка потенциала их роста и возможных последствий схлопывания.

При анализе нынешнего кризиса мы исходим из следующих основных положений:

• в период после второй мировой войны инициированные финансовой системой разрушительные процессы в основном локализовались на периферии глобальной экономики, в то время как созидательные процессы в основном реализовывались в ее ядре – США и других странах Запада, включая Японию и некоторые другие малые азиатские страны (ближняя периферия);
• потенциал созидательных процессов в странах ядра на основе модели научно-технического прогресса, основанной на постоянном росте технологического разделения труда, был в основном исчерпан к началу 70-х годов прошлого века;
• тогда же разрушительные процессы, ранее локализованные на периферии глобальной экономики, начали затрагивать территорию ядра;
• принятые в конце 70-х-начале 80-х годов меры по либерализации финансового сектора, в том числе и в международном масштабе (свободное перемещение капиталов) способствовали активизации процессов «ложного» созидания[1], позволивших компенсировать для стран ядра последствия процессов разрушения;
• при этом разрушительные процессы в мировой экономике продолжались, однако их последствия затрагивали преимущественно страны периферии (череда локальных кризисов, включая Азиатский) и ближней периферии (Япония); следует отметить, что распад мировой социалистической системы привел к резкому расширению потенциальной зоны действия разрушительных процессов;
• начиная с 2001 года процесс схлопывания финансовых пузырей добрался до ядра глобальной экономики (кризис доткомов), однако его удалось локализовать за счет резкого ослабления денежной политики и быстрого роста бюджетных расходов в США;
• в результате ускорилось образование пузыря недвижимости, который лопнул в 2007 году и послужил началом глобального экономического кризиса.

Кризис привел к сжатию масштабов финансового сектора экономики и спаду его активности. Начали падать кредитные мультипликаторы, многие финансовые институты обанкротились или оказались на грани банкротства. Банкротство Lehman Brothers осенью 2008 года ускорило процесс сжатия кредитных мультипликаторов и поставило американскую и мировую экономику перед риском неспособности финансовой системы справляться с осуществлением кредитно-кассовых операций.

В целях предотвращения дальнейшего сжатия кредитных мультипликаторов, в различных странах начали реализовываться программы предоставления кратко- и долгосрочной ликвидности банкам (фактически, происходило замещение кредитных денег свеженапечатанными центральными банками деньгами); многие банки были полностью или частично национализированы. Государства вынуждены были взять на себя часть функций финансовой системы по обеспечению нормального функционирования реального сектора (произошло замещение кредитов поступлениями бюджетных средств), в результате чего произошел резкий скачок государственной задолженности, что в скором времени привело к бюджетным кризисам в ряде стран, и росту угрозы таких кризисов в других.

Исходя из вышеприведенных положений, оценим экономическую ситуацию, как она сложилась накануне и в ходе 2012 года.

 

Финансовый сектор

1. Сжатие кредитного мультипликатора и замещение кредитных денег деньгами центральных банков продолжалось высокими темпами весь период после острой фазы кризиса в 2008 году. Всего за это время балансы центральных банков ведущих государств мира (США, Еврозона, Великобритания, Япония, Китай, Канада, Австралия, Швейцария, Бразилия, Индия) расширились на 9 трлн. долларов, или в 2.5 раза (за 7 лет, предшествующих кризису, рост составил менее 50%).

В 2012 году мировые центральные банки активно смягчали денежную политику:

• США. На протяжении всего года продолжалась операция TWIST (замещение коротких выпусков казначейских бумаг на балансе ФРС длинными). С сентября – выкуп MBS (бумаг, обеспеченных ипотекой), объём $40 млрд./мес. С декабря – выкуп казначейских облигаций, объём - $45 млрд./мес.
• Евросоюз. Две операции LTRO (предоставление ликвидности банкам, сроком на три года, первая – в декабре 2011), общий объём – чуть более €1 трлн., также снижение ставки на 0,25% до 0,75%. Формирование и ратификация фонда ESM, предназначенного для оказания помощи проблемным странам Европы. Обещание оказывать неограниченную помощь в выкупе облигаций проблемных стран в случае запроса помощи с их стороны. Как утверждают некоторые эксперты, ЕЦБ несколько раз выходил на рынок государственных облигаций проблемных стран.
• Великобритания. Два расширения программы выкупа суммарно на £100 млрд. до £365 млрд.
• Япония. Неоднократное расширение программы выкупа активов, сейчас её объём составляет ¥76 трлн. (порядка $850млрд. по нынешнему курсу)
• Китай. Снижение ставки с 6,56% до 6,31% и несколько раундов снижения резервных требований к банкам.
• Южная Корея. Двукратное снижение ставки до 2,75%.
• Швеция. Риксбанк Швеции снижал ставку трижды, с 1,75% до 1%.
• Австралия. 4 снижения ставки, с 4,25% до 3%.
• Индия. Снижение с 8,5% до 8%.
• Бразилия. Семь (!) снижений ставки, с 11% до 7,25%.
• ЮАР. Снижение ставки с 5,5% до 5%.

На общем фоне выделяется политика Центрального банка России, повысившего в 2012 году ставку рефинансирования (впрочем, многие прогнозируют, что в 2013 году под давлением замедления российской экономики ЦБР также будет вынужден перейти к смягчению).

На фоне столь масштабных мер по расширению предоставления денежных средств 2012 год оказался годом низкой волатильности. Относительно высокий уровень волатильности (впрочем, несравнимый с тем, который был характерен для предшествующих годов) наблюдался в начале года, однако во второй половине на всех рынках произошло ее заметное снижение. Финансовые индексы (в том числе валютные курсы) колебались в достаточно узких диапазонах.

Помимо общего снижения активности финансового сектора, связанного с продолжающимся сжатием кредитного мультипликатора, низкая волатильность объясняется еще и структурными изменениями внутри сектора.

Во-первых, значительная часть денежных средств направлялась на покупку государственных ценных бумаг. По сути дела, значительная часть растущей государственной задолженности была профинансирована, прямо или косвенно, за счет денег, предоставленных центральными банками.

Сюда же следует отнести и такой фактор, как открытие 30.11.2011 безлимитных своп-линий между шестью ведущими мировыми центробанками: ФРС США, ЕЦБ, Банком Канады, Банком Англии, Банком Японии и Национальным банком Швейцарии. Изначально предполагалось действие их до февраля 2013 года; в середине декабря 2012 года их действие было продлено ещё на год, однако из соглашения вышла Япония.

Итогами такой совместной работы стало:

• отсутствие существенной девальвации между резервными валютами;
• снижение волатильности между резервными валютами и в золоте;
• снижение привлекательности рынка керри-трейд.

Следует, однако, понимать, что сами по себе эти меры не являются стимулирующими мировую экономику. Они позволяют демпфировать колебания и нивелировать действия возможных спекулянтов, дабы не добавляли свою лепту в "раскачивание лодки". Если проводить аналогию с автомобилем - то это смазка двигателя, а не замена износившихся частей (устранение диспропорций) и тем более не заправка бензобака (увеличение потребительского спроса).

Во-вторых, резко увеличился объем средств, направляемых на рынок безрисковых или низкорисковых активов. К такого рода активам относятся, в первую очередь, государственные облигации. Облигации наиболее надежных с точки зрения инвесторов государств, таких, как США и Германия пользовались особым спросом, что обусловило их низкую, и даже отрицательную доходность (с учетом инфляции, и даже в отдельных случаях без ее учета).

Также высоким спросом пользовались корпоративные облигации, объем предложения которых в 2012 году резко расширился, и которые, несмотря на это, также демонстрировали снижение доходности (в отдельные моменты некоторые корпоративные облигации показывали доходность ниже, чем государственные).

В принципе, многие признаки указывают, что на рынках облигаций сформировался новый финансовый пузырь (скорее, речь идет о нескольких пузырях). Действительно, снижение доходности облигаций позволило многим эмитентам заместить ранее выпущенные дорогие выпуски более дешевыми, и продемонстрировать тем самым улучшение финансовых показателей безотносительно к состоянию реального бизнеса. Тем самым привлекательность новых выпусков росла, что вело к росту спроса и дальнейшему снижению доходностей. Повышение цен на облигации позволяло инвесторам показывать в отчетности рост доходов.

К концу 2012 года снижение доходностей на рынке облигаций, по-видимому, достигло своего предела, что несет в себе значительные риски для 2013 года. Доходности американских облигаций уже начали расти, несмотря на объявленную программу ФРС по их выкупу (вполне возможно, что причиной начала этой программы было беспокойство по поводу возможного резкого падения цен).

В-третьих, резко возросли объемы наличных денежных средств на счетах экономических агентов. Объем средств на счетах финансовых и нефинансовых корпораций США достиг по некоторым оценкам 3 трлн. долларов, причем в финансовом секторе скопилось наличности на 1.6 трлн. долларов (а в 2007 году было всего лишь 20 млрд.).

В 2012 году наметилась тенденция «бегства от денег». В частности, целый ряд банков Швейцарии вместо выплаты процентов по вкладам начал взимать с клиентов плату за хранение денежных средств. Корпорации в массовом порядке начали менять дивидендную политику, увеличивая долю доходов, перечисляемую собственникам. Частыми стали операции обратного выкупа акций.

Такая политика со стороны успешных фирм вынуждает менее удачливые корпорации наращивать объемы заимствований (в основном, в форме облигаций) для увеличения выплат акционерам.

Результатом стал наблюдавшийся в 2012 году рост курсов акций, никак не обусловленный ситуацией в реальной экономике, которая, наоборот, в 2012 году, находилась в депрессии.

 

Реальный сектор

На протяжении всего 2012 года темпы роста в большинстве регионов мира снижались, в ряде их них наблюдалась рецессия:

• рецессия в Еврозоне (нулевой рост в I квартале сменился падением на 0,2% во II квартале и на 0,1% в III, годовое снижение, как ожидается, составит 0,6%);
• двойная рецессия первой половины года в Великобритании; III квартал дал рост, связанный с Олимпиадой, годовое изменение отсутствует;
• рецессия в Японии – II квартал дал падение на 0,1%, при этом предыдущая оценка говорила о росте на 0,7%, падение III квартала составило 0,9%;
• замедление промышленного производства и ВВП в России – ВВП замедлился с 4,9% в I квартале до 4,0% и 2,9% во II и III соответственно.
• практически незаметный рост Германии, фиксируется поквартальное замедление 0,5% -> 0,3% -> 0,2%, более того, предварительная оценка Министерства экономики ФРГ свидетельствует о спаде в IV квартале 2012 года.
• рецессия во Франции – по предварительным данным французского ЦБ, который говорит о вероятном пересмотре показателя III квартала до -0,1% с нынешних 0,2% и снижении на 0,1% в IV квартале, при этом показатели I и II кварталов составили 0% и -0,1% соответственно;
• замедление Китая и Индии, обе эти страны снижают прогнозы дальнейшего роста;
• замедляется Бразилия – ожидаемый годовой рост составит здесь лишь около 1%;
• замедление экономики фиксируется и в Австралии, которая очень сильно зависит от китайского спроса, экономика затормозила с 1,3% в I квартале до 0,5% в III квартале.

Отдельно следует сказать об экономике США, которая показывает смешанную динамику: рост в I квартале 2012 года составил 2%, во IIквартале снизился до 1,3%, но в III вырос до 3,1% в годовом исчислении. Консенсус прогноз агентства Блумберг дает предварительную оценку роста американской экономики в четвертом квартале на уровне 1.2% (пересмотрено с 1.3% после выхода крайне негативных данных по торговому балансу в ноябре).

Однако рост американской экономики, бывший, по сути дела, единственным светлым пятном на общем мрачном фоне, не должен вводить в заблуждение. Он связан с продолжением дорогостоящих государственных программ стимулирования экономики и поддерживается быстрым наращиванием государственного долга. При этом государственные вливания в экономику, судя по всему, не дают эффекта мультипликатора, поскольку получаемые американскими корпорациями средства в итоге оседают на их счетах и не используются для инвестиций. Согласно данным опросов конца 2012 года лишь 30% руководителей компаний планируют осуществлять инвестиции в следующем году против 43% в конце 2011 года.

Для полноты картины спада мировой экономики дополним ее данными по потребительскому спросу и безработице.

Потребительский спрос

Торможение потребительского спроса является ключевым моментом нынешнего кризиса. Так, в еврозоне в целом объём потребления домохозяйств падал весь год, годовое снижение составило 1.3%. В Великобритании у этого показателя наблюдался небольшой рост, но это всё – эффект Олимпиады, госрасходы на строительство дали разовый импульс экономике. В Германии частное потребление стагнирует, годовой рост всего 0,1%.

Более-менее значимый рост отмечен лишь в США – но опять же, это последствия американской политики стимулирования спроса и экономики в целом, которая отзывается ростом госдолга и дефицита бюджета.

Хорошим показателем, свидетельствующим о падении потребительского спроса, является уменьшение регистраций новых автомобилей. Так, в Германии, по состоянию на ноябрь 2012 года, оно уменьшилось на 3,3% г/г, во Франции – на 19,2% г/г, в Италии и Испании – на 20,1% и 20,3% г/г соответственно. Падение у Греции приближается к 50% г/г. Выделяется здесь лишь Великобритания, показавшая рост на 11,3% г/г.

Безработица

Ушедший год подарил миру ещё одну проблему – безработицу, все попытки справиться с которой оказались тщетны. В еврозоне в целом безработица подросла за год с 10,8% до 11,8%. Лидерами роста стали Греция и Испания, где безработица перевалила за четверть, а безработица среди молодёжи (людей до 25 лет) вплотную приблизилась к 50%. Чуть подрос за этот год уровень безработицы в Германии, стабилен показатель Великобритании (но опять же, здесь искажения внесла Олимпиада). Французская же безработица достигла максимума за 13 лет.

Неоднозначная картина с безработицей наблюдается в США. По формальным показателям безработицу в целом удалось сбить с 8,3% в декабре 2011 года до 7,8% годом позже. Вместе с тем – первичные обращения за пособиями по безработице (сообщаемые еженедельно) так и не желают трендово снижаться ниже 350 тыс. Соотношение имеющих работу граждан США ко всему населению в целом, как рухнуло в 2008-2009, так и не восстановилось. Кроме того, если провести сравнение показателей официальной безработицы и отношения количества экономически активного населения к количеству занятых, то обнаруживается, что с начала 1990х по 2008-й год между этими показателями наблюдается значительная корреляция, которой сейчас уже нет, для корреляции текущий уровень безработицы должен составлять порядка 9-9,5% – ровно такой он и был на пике кризиса.

Также продолжает расти показатель отношения не включённых в рабочую силу (эти люди не учитываются при расчёте безработицы) к экономически активному населению, при этом такая тенденция не коррелирует с выходом людей на пенсию. Наконец, нет никакого значимого прогресса с застойной безработицей: не имеющие работы более полугода составляли 42,8% всех безработных в декабре 2011 года, год спустя этот показатель снизился до 39,1%. Средняя длительность периода безработицы чуть снизилась до 38,7 недель с 40,1 недель год назад, медианная достигла 18 недель после 20,8 недель годом ранее.

 

Фискальная консолидация, экономический рост и идея глобальной валюты

В 2012 году в мире продолжилась и обострилась дискуссия относительно стратегии выхода из кризиса. При этом в дискуссии произошел новый поворот.

Одним из самых значимых событий прошедшего года в экономической жизни мира стало октябрьское выступление главы МВФ Кристины Лагард. Выступление это было в рамках ежегодной конференции МВФ и ВБ, проходила она в Токио. Обычно такие мероприятия достаточно рутинны – но не в этот раз. Ключевым в её выступлении было описание ситуации в Европе. Долговой кризис в этом регионе был оценен как долговременный опасный фактор, и было указано, что МВФ весьма озабочен негативным влиянием ужесточения финансовой дисциплины на экономический рост. Лагард предостерегла страны Европы от увлечения сокращением расходов и ростом налогов: "иногда бывает лучше потратить больше времени". Кроме того, несколькими днями ранее МВФ выдал предупреждение, что многие страны мира систематически недооценивают снижение экономического роста от применения мер экономии; в продолжение этой темы Лагард заявила на конференции, что с учётом этой переоценки эффекта удара фискальной консолидации по экономическому росту, для европейских правительств не особо разумными являются усилия по стремлению к целевым уровням бюджетного дефицита, в случае если экономический рост будет их разочаровывать.

Это неслыханное дело. МВФ всегда и везде выступал именно за применение мер экономии в случае проблем с экономикой той или иной страны, за снижение государственных расходов, в том числе на социальные нужды. Более того, фонд всегда привязывал свои программы помощи и кредиты к качеству исполнения этих своих рекомендаций. Фактически, Лагард говорила о развороте этой политики на 180 градусов.

У этого подхода было, разумеется, документальное обоснование. За несколько дней до конференции МВФ выпустил прогноз развития мировой экономики (он выходит дважды в год, в апреле и в октябре), который содержал специальный раздел, написанный главными экономистами МВФ Оливье Бланшаром и Даниэлем Ли. В этом исследовании они разобрали на примере 28 стран основное предположение, на котором базировалась сама идея фискальной консолидации. С периода Великой депрессии считалось, что мультипликатор влияния мер экономии на ВВП составляет от 0,4 до 1,2 – т.е. консолидация (снижение расходов) на 1% приведёт к снижению ВВП на 0,4-1,2%. Однако, как пишут Бланшар и Ли, на самом деле эти значения ошибочны примерно на 0,5 – и в реальности этот мультипликатор составляет 0,9 - 1,7. Т.е., если взять среднее значение – 1,3, то выходит, что попытка сэкономить на 1% приведет к ухудшению ситуации на 1,3% – фактически, на обозримом промежутке мы имеем систему с положительной обратной связью: сокращение расходов приводит не к улучшению соотношения долг/ВВП, а к его ухудшению.

Итак, МВФ дал свой рецепт вывода мировой экономики из кризиса, однако очевидно, что его применение несет в себе рост долгосрочных экономических рисков (что экономистам МВФ хорошо известно, ибо раньше они доказывали именно это). Эти риски не выглядят сильными, если, как США, удается финансировать бюджетный дефицит под низкий процент. Однако даже в США существует понимание, что рассчитывать на то, что такая благоприятная конъюнктура будет продолжаться сколь угодно долго, не следует – собственно, это обстоятельство и составляет интригу пресловутого фискального обрыва.

Но что делать в том случае, если инвесторы начинают утрачивать доверие к правительству, а спекулянты, почуяв возможность поживиться, начинают задирать доходность государственных ценных бумаг все выше и выше. Так, как это произошло в странах европейской периферии. Выход один – разрешить центральным банкам так или иначе монетизировать государственный долг. США фактически делают это, начиная с 2010 года, ЕЦБ также занимался этим в 2011 году и отчасти в 2012, хотя  в меньших масштабах и с многочисленными оговорками. Принятое же ЕЦБ в 2012 году решение о возможности в неограниченных масштабах скупать облигации проблемных стран, опять-таки, с определенными оговорками – из того же ряда.

Понятно, что такая политика в долгосрочном плане несет в себе риски высокой инфляции и утраты доверия к национальным валютам.

В этой связи следует обратить внимание на еще одно событие в экономической жизни, связанное с МВФ. Событие это формально малозначимое, однако в контексте происходящих событий его следует рассматривать как заявку на серьезное изменение архитектуры мировой экономики.

Речь идет об августовской публикации в издаваемых МВФ Working Paper статьи Я.Бенеша и М.Кумхофа, в которой они напомнили о так называемом Чикагском плане, предложенном в разгар Великой депрессии известным экономистом И.Фишером, и попробовали адаптировать его к сегодняшним реалиям. Речь идет об отказе от принципа частичного резервирования в банковской сфере, иными словами, об отказе от механизма денежного мультипликатора и создания банками кредитных денег.

Чтобы было ясно, что эта публикация не случайна, в октябрьском выпуске Working Paper была опубликована еще одна статья группы авторов, посвященных анализу влияния создаваемой банками глобальной ликвидности на экономику, в том числе ее негативным аспектам.

По сути дела, речь идет об обкатке в экспертном сообществе набора идей, которые должны быть положены в основу функционирования нового денежного механизма. Причем совершенно очевидно, что этот механизм в современных условиях не может быть создан на национальном уровне (здесь достаточно вспомнить, что в 2012 году было принято решение о переносе реализации гораздо более умеренных требований Базеля III к банковской системе), а только на глобальном, под эгидой, естественно, МВФ.

Иными словами, стратегический замысел МВФ заключается в следующем. Пусть национальные правительства борются с текущим кризисом всеми доступными, а теперь еще и одобренными МВФ способами. К моменту, когда негативные последствия этой борьбы в финансовой сфере проявят себя, МВФ готов будет предложить и новый денежный механизм, и, само собой разумеется, новую глобальную валюту, более «правильную», нежели доллар, евро или что-либо еще.

 

Мировая торговля и перспективы развивающихся государств

Если рассматривать ситуацию в экономике не с точки зрения такого синтетического показателя как ВВП, а с точки зрения реальной экономики, то следует обратить внимание на показатель Baltic Dry Index – индекс фрахта судов. За 2012 год этот индекс рухнул вдвое, совершенно однозначно свидетельствуя о спаде в логистическом секторе, в международной торговле и в конечном потребительском спросе. Текущее значение индекса в 15 раз ниже пиков, достигнутых в мае 2008 года.

В августе 2012 года секретариат ВТО опубликовал обширный доклад, в котором были проанализированы итоги 2011 года и дан прогноз развития международной торговли на будущее. Помимо крайне пессимистичного прогноза на 2012 год (реалистичность которого подтверждается приведенными выше данными), доклад интересен также и тем, что в нем поставлена под сомнение концепция декаплинга, которая лежала в основе расчетов многих экономистов на то, что нынешний кризис все-таки будет преодолен.

Основная идея декаплинга заключается в том, что развивающиеся страны в состоянии в долгосрочной перспективе обеспечивать высокий экономический рост самостоятельно, независимо от того, что происходит в экономике развитых стран (самым наглядным проявлением декаплинга считалось сохранение высоких темпов роста Китаем в 2008-2009 годах).

Так вот, в докладе было показано, что экономическая ситуация в развивающихся странах в долгосрочном плане существенно зависит от спроса в развитых, и поэтому замедление роста в последних рано или поздно приведет к замедлению в первых.

Этот вывод полностью совпадает с нашими представлениями о механизме взаимодействия развитых и развивающихся государств, на основании которых мы все последние годы прогнозировали ход развития мировой экономики, расходясь в своих оценках с оценками большинства других экономистов.

С этой точки зрения представляет интерес начавшееся в 2012 году замедление экономики Китая. Правительство и денежные власти Китая приняли ряд активных мер, направленных на стабилизацию ситуации, и к концу года добились определенных успехов. Перспективы китайской экономики, тем не менее, вызывают серьезные опасения как у нас, так и у некоторых других экспертов. Вне всякого сомнения, Китай накопил значительные ресурсы, которые дают ему возможность в краткосрочном аспекте компенсировать влияние негативных воздействий со стороны своих торговых партнеров.

В то же время мы оцениваем диспропорции, сложившиеся в экономике страны, как весьма значительные, и считаем, что в более долгосрочном аспекте именно они будут определять ее перспективы.

Продолжая тему развивающихся государств, следует отметить еще одно обстоятельство. В докризисный период перевод производств в страны с дешевой рабочей силой (в последние предкризисные годы это был Китай) был наиболее прибыльной с точки зрения финансового сектора операцией. Он же был и наиболее разрушительным фактором для сложившейся структуры мировой экономики, поскольку способствовал сокращению спроса на производимую в тех же, или даже возрастающих масштабах, продукцию.

Следует отметить, что эта тенденция сохраняется, хотя и в меньших, по сравнению с докризисным периодом, масштабах. Причем Китай из крупнейшего выгодоприобретателя постепенно превращается в одну из жертв. Уменьшение масштабов связано с ослаблением финансового сектора и изменением его структуры, а также с тем, таких удобных крупных стран, как Китай, в мире больше нет.

Тем не менее, процесс продолжается, и в него втягиваются все новые и новые страны. Показателен список наиболее доходных биржевых фондов (ETF) за 2012 год. В первой десятке: Турция, Таиланд, Мексика, Сингапур, Гонконг, Колумбия, развивающиеся страны Европы. Африка – на 11 месте, на двенадцатом – Юго-Восточная Азия (без Японии), далее – Южная Корея и Вьетнам. Инвесторы также стали присматриваться в последнее время к Бангладеш и даже Мьянме.

Если смотреть по активам, то наибольший доход своим владельцам в 2012 году принесли облигации развивающихся стран.

Следует заметить, что, как показывает опыт, модель развития, связанная с переносом производства, особенно для некрупных стран, сопряжена с высоким риском формирования финансовых пузырей с низкой степенью устойчивости. Признаки того, что такие пузыри формируются и уже сформировались, есть. В современных условиях схлопывание такого рода локальных пузырей может привести к весьма серьезным глобальным последствиям.

Здесь же следует иметь в виду нарастание финансовых проблем в таких уже давно вовлеченных в мировую систему странах, как Бразилия, Турция и Индия (о Китае мы уже говорили выше). Возможный очередной дефолт Аргентины, быть может, и не повлечет за собой глобальных последствий, однако он наглядно показывает риски, с которыми сталкиваются сегодня инвесторы по всему миру.

 

Роботы, сланцевая революция и информационные технологии

Наш подход требует, чтобы мы анализировали не только процессы разрушения, но и потенциал созидательных процессов в мировой экономике.

В 2012 году здесь следует отметить три важных направления.

Роботизация

«Новой» идеей 2012 стало широкое использование роботов. Слово «новой» мы взяли в кавычки, поскольку на самом деле этой идее уже несколько десятилетий, да и негативный опыт накоплен немалый.

Сейчас эта идея продвигается под популярным лозунгом возврата производства из Китая обратно в развитые страны. Тем не менее, популярность не делает эту идею более осмысленной. Проблему падающего спроса применение роботов не решит, скорее усугубит. Конечно, можно рассчитывать, что роботы будут производиться в развитых странах, что позволит создать множество новых высокооплачиваемых рабочих мест.

Но это до тех пор, пока роботы будут производиться штучно –  а в этом случае эффективность их применения будет невысока даже при условии, что стоимость рабочей силы в Китае будет расти. Если же производство роботов будет поставлено на поток, то быстро выяснится, что производить их выгоднее именно в Китае или какой-то другой азиатской стране. Напомним, что в 80-е годы лидером в робототехнике была Япония.

Впрочем, это пока еще только общая идея, хотя не исключено, что под нее будут выделены определенные ресурсы.

Сланцевая революция

Ещё одним итогом прошедшего года стало осознание, что добыча нетрадиционных (unconventional) углеводородов из сланцевых пород (и не только из них) – реальность. Что это возможно в промышленных масштабах, что технологии в этом направлении – есть, и они продолжают развиваться, и что запасов таких углеводородов на планете очень много.

Здесь остаются тонкие моменты – так, месторождение месторождению рознь, и российская "баженовская свита" – несколько не то, что американо-канадская формация, именуемая Баккен. Но, повторимся, технологии развиваются. К примеру, ахиллесова пята сланцевой добычи – потребление воды: в среднем, на баррель добытой нефти надо затратить 7 баррелей воды, которая, будучи смешана с химикатами, под давлением закачивается в пласт. Пять лет назад коэффециент повторного использования воды был незначителен, сейчас он составляет около 10%, и в этом направлении активно ведутся исследования, в частности, Израилем, который рассматривает свои запасы нетрадиционных углеводородов в геополитическом ключе, как противовес арабским монархиям. Уже сейчас на пилотном уровне работает технология "пропанового разрыва", в которой вместо воды используется пропан или СПГ. Растворяясь в жидких углеводородах, они  затем полностью извлекаются из пласта, не воздействуя на окружающую среду. В случае успешной апробации этой технологии могут быть сняты многие опасения (в том числе экологические), связанные с гидроразрывом пласта, не только в США, но и в других странах.

Если говорить о конкретике, то нельзя не отметить, что цена отсечения (breakeven price – цена, при которой проект становится экономически рентабельным, включает в себя все налоги, операционные и капитальные расходы, а также 15% рентабельность) по сланцевой нефти при добыче внутрипластовыми методами снизилась с $88 за баррель в 2006 году до $48 в 2011. При этом предел по развитию технологий ещё не достигнут.

Результаты сланцевой революции уже наглядны. В начале 2013 года США устойчиво вышли на ежедневный объем добычи нефти в 7 млн. баррелей (Саудовская Аравия – 9 млн.). Это произошло впервые с 1993 года.

Устойчиво низкие цены на газ инициировали перестройку энергетического сектора США, а также уже стимулировали возврат некоторых энерго- и сырьеемких (органическая химия) производств из Азии обратно на территорию США.

Долгосрочные перспективы развития технологии и ее применения не столь очевидны, однако сейчас этот фактор работает, способствуя поддержанию американской экономики (впрочем, бюджетные стимулы здесь играют более существенную роль).

Мы, тем не менее, пока не рассматриваем в этой технологии достаточного потенциала, который бы мог инициировать волну экономического роста в глобальном масштабе. Тем не менее серьезные структурные сдвиги на мировом энергетическом рынке могут произойти, и они могут серьезно повлиять на структуру глобальных экономических процессов.

Информационные технологии

2012 год стал годом разочарования в старой, и казавшейся ранее наиболее перспективной идее о революционной роли информационных технологий, которые якобы смогут дать новый импульс экономическому развитию. Эта идея ставилась под сомнение уже давно, но именно в 2012 году произошли события, которые сделали эти сомнения массовыми.

Казалось бы, успешное размещение компании М.Цукерберга, обернувшееся скандалами и конфузом. Взлет «Яблока», ставшего на время самой дорогой компанией мира, и быстро покатившегося с горы. Сектор погряз в патентных спорах и дрязгах, выявилась сомнительность многих совершаемых сделок.

В общем, многим стало ясно, что IT-сектор – такая же отрасль экономики, как и легкая промышленность (в которой фактор моды тоже играет значительную роль) и с таким же, примерно, потенциалом развития (то есть не очень высоким). Как только сектор перестал баловать потребителей принципиальными новинками, в нем обострилась конкуренция, снизившая его рентабельность (да и прежние новинки-то теперь стали оцениваться несколько более сдержано).

Конечно, сектор еще демонстрирует некоторые признаки роста (в частности, объемы он-лайн торговли в предрождественском месяце), однако глобальных ожиданий с ним связывается все меньше и меньше.