Трудовые резервы

We toil and toil, and when we die
Must fill dishonored graves.

– Jim Jones, traditional

Некоторое время назад отечественное министерство труда представило новую версию «Стратегии действий в интересах граждан старшего поколения». Текущая версия была принята в 2016 году и срок ее жизни предполагался до 2025 года, обновленная же версия рассчитана до 2030 года. Предполагается, как это обычно и бывает в государственных стратегиях, масса всякого полезного, качественного и невероятно правильного. Но вокруг возможной реализации немедленно возникают вопросы.

Сразу, впрочем, надо отметить, что вышеуказанная «Стратегия» – это именно что, кхм, стратегия. Это не конкретный набор мер, программ, проектов, с четко нарезанным задачами, ресурсами, сроками, ответственными и внятными способами определиться, что из этого всего удалось реализовать, а что нет. Это текст «за все хорошее и против всего плохого», и такой же он сохранился и в новой версии. К примеру, в разделе «VII. Ожидаемые результаты» текущей версии документа расписаны следующие позитивные эффекты «совершенствование государственной политики и законодательства Российской Федерации в отношении граждан старшего поколения», «обеспечение межведомственного подхода к решению проблем старения населения» и даже «формирование культуры добровольческой деятельности в формате межпоколенческого диалога и совместимой деятельности». Очень интересно, но ничего не понятно – особенно то, как предполагается измерять количество «совершенствования» вкупе с «межведомственным подходом» и с «формированием культуры». Иными словами, это очень высокоуровневый документ, за которым, в рамках реализации, может следовать примерно что угодно, лишь бы оно хоть как-то вписывалось в эти весьма широкие рамки критериев.

Надо отметить, что вторая версия стратегии качественно лучше первой. Новая версия, фактически, позиционирует РФ как стареющее общество – и исходит из этой фиксации. В документе также хорошо представлена тема активного долголетия. Ему посвящен целый раздел, где обозначены основные составляющие этого понятия, отдельно подчеркнута важность профилактики заболеваний и реабилитации после травм и болезней – видимо, без целой стратегии это было непонятно. В ту же сторону идут и рассуждения о доступной среде для людей старшего возраста с ограничениями мобильности. Была также отдельно указана важность развития рынка товаров и услуг для пожилых, упомянуты возможности НКО и бизнеса, при этом отдельно было сказано о безопасности для пожилых людей, защите их от «сотрудников безопасности Сбербанка» и прочих жуликов. Наконец, в новой версии появились нормальные измеримые показатели вроде уровня удовлетворенности соцзащитой, ожидаемой продолжительности жизни и даже доли пожилых людей, систематически занимающихся физкультурой.

Но это все детали. Более важным представляется то, что в документе отражена растущая роль пожилых людей в экономической деятельности. Отсюда идут разные упомянутые варианты занятости, гибкие формы работы, а также новые способы организации вроде сопровождаемой трудовой деятельности. Нашлись даже слова и для наставничества и переобучения – включая сюда и категорию предпенсионеров.

В общем, интересно и увлекательно – именно как стратегия. Что конкретно будет делаться (если будет), какими программами и проектами, пока никто не знает, и уж тем более нет никакого понимания достижимости желаемых результатов. А относительно пожилых на рынке труда, и о состоянии самого рынка труда, сейчас и в перспективе, стоит порассуждать отдельно.

Вообще говоря, в теории (именно что в теории!) никакого кадрового дефицита в экономике страны, о котором сейчас звонят из каждого утюга, быть попросту не должно. Это тот случай, когда рынок, по идее, должен быть сбалансирован – понятное дело, с учетом поправок на естественный уровень безработицы. Она всегда есть, он ненулевой – ведь кто-то всегда меняет работу и уволен в настоящий момент, кто-то решил устроить себе отпуск, а кто-то несвоевременно помер и вышел из состава рабочей силы. Стоит помнить и про естественную же трансформацию самого рынка труда, уход старых профессий и компетенций и формирование новых

При этом, помимо наблюдаемого сейчас кадрового дефицита, вполне возможен и обратный вариант. Условно говоря, падает цена нефти, время идет, денег поступает мало, трат на всякое тоже мало, начинаются увольнения / падения зарплат, на выходе тоже дисбаланс рынка. Собственно, ровно это в 2008-2009 годах так и было, а до того – в 90-х годах, с тогдашней массовой безработицей.

Как это решается? При профиците кадров (безработице) выход простой – лишние попросту увольняются в формате «живите как хотите»; кому-то, может, поможет социальное обеспечение. При дефиците же, который как-то так сейчас получился – где-то оно может балансироваться мигрантами (ручной / неквалифицированный / дешевый труд), а где-то начинает отрабатывать автоматизация. Это в теории так.

При этом:

• Такие резкие изменения вызываются экзогенным фактором. В одном случае это нефть. В другом – сформированная государством и поддержанная государственными деньгами волна спроса на труд в определенных отраслях. И эта волна, отработав, пошла по соседним.
• Сам же рынок труда не является эластичным. Чужие, даже если доступ для них в страну несложен, появляются не сразу, автоматизация, даже если она возможна, появляется тоже далеко не сразу.

Отдельно надо сказать, что сейчас государство впервые стало внятно так платить низшим слоям местного населения. Еще тридцать лет назад государство попросту сметало срочников, отправляя их на выполнение тогдашней «основной задачи», и делало это без особых проблем и жалоб. Сейчас ситуация изменилась: массы людей (среди которых есть желающие рисковать собой за гроши) у государства российского больше нет. И эти люди, чуя конкуренцию за себя, начинают, как когда-то крестьяне после Черной Смерти в Европе, диктовать цену феодалам и, шире, местным элитам. И ровно это впервые за многие века происходит сейчас в стране. Труд, которому хронически недоплачивали всё это время, оказался важнее Капитала, «человек» важнее «машины». И это не очень нравится элитам, отсюда и проистекает продолжающийся завоз трудолюбивых иностранных специалистов в попытке сбить цену Труда.

И вот тут вопрос: а что будет дальше?

Стратегия – это, конечно, хорошо, но устроиться работать после 45 лет «в среднем по стране» довольно сложно. Что произойдет в случае завершения СВО (когда-то она всё же завершится «демилитаризацией» и «денацификацией»)? Правильно, тот же самый резкий шок, но уже с обратным знаком, шок предложения труда (помним про неэластичность спроса на него). Падение стоимости труда, безусловно – но и уход с рынка денег госзаказа на широкий спектр товаров. Иными словами, не исключено повторение ситуации 90-х годов, и кому тогда будут нужны (пред)пенсионеры с их особыми условиями и даже с наставничеством, если на кону спасение компании?

Это вопрос без ответа, но и его можно использовать как пример. Пример указания на то, что такой основополагающий документ как «Стратегия» по факту ориентирован на текущую ситуацию, без оценки риска «если – то», и это при том, что данный риск (возвращение массы людей на гражданский рынок труда) является вполне значимым. Сюда же можно добавить вопрос пенсий; сейчас государство заинтересованно именно что в труде, потому и идет плата и масса обещаний, но совсем недавно (по историческим меркам) был прецедент заморозки накопительной части пенсий. Кто может поручиться, что подобное не провернут еще раз?

Морали у истории нет, кроме одной самоочевидной. Если есть волна спроса от кого бы то ни было на что бы то ни было – то здраво будет садиться на нее и ехать, зарабатывая деньги, но быть готовым спрыгнуть, когда она иссякнет. Ну а стратегия неплохая – посмотрим на проработку программ / проектов и на реализацию таковых.

Опубликовано 24.11.24 на портале Бизнес-Онлайн, Казань.